— Вру… Верно старуха молвит… Кончился порох в пороховнице…

Слезкин молчал. Он ничего не слышал, кроме дыхания Зойки, ничего не видел, кроме ее рук, что разливали чай.

— Поохотиться решили, — сообщил Павличенко. — Степка жаловался: кабаны покою не дают.

— Это верно. Знаешь распадок тот… Ну, как его? Зойка, подскажи…

— Медвежий?

Слезкин изумился: до чего же красив голос у Зойки. И как это он раньше не замечал?

— Во-во! Он самый. Гречиху мы сеяли там. Все перепахали, окаянные!

Зойка спросила у Слезкина:

— Еще налить?

Слезкин не спускал с нее глаз, забыл, что нужно что-то ответить. А Зойка задумчиво смотрела в его лицо и тоже, казалось, не помнила о своем вопросе.

Вышли из-за стола, опять задымили самокрутками. Разговор вертелся вокруг зверей, охоты. Молчаливый Карпов с удовольствием слушал Моисея — знаменитого охотника. Все шло спокойно, пока черт не дернул Павличенко за язык.

— А вы, Моисей, что-то неспроста запамятовали Медвежий распадок! — сказал он, ухмыляясь.

Моисей насторожился, заморгал белесыми ресницами.

— Ходят слухи…

— Это какие еще слухи?

— Рассказывают, будто в молодости вы на ноги были прытким.

— В молодости все прыткие!

— Я не к тому, — продолжал Павличенко, делая вид, что не замечает раздражения старика. — Сказывал один человек, будто в этом распадке вместе с товарищем на медведя вы напоролись и дали стрекача. Правда, потом опомнились, вернулись, спасли приятеля. Но медведь успел уже разукрасить его по всем правилам.

Моисей, сопя, поднялся, выдохнул:

— Ты что? По столбам захотел прошуметь?

— Так я же, Моисей Васильевич, не говорю, что так оно и было, — спохватился Павличенко.

— Слушаешь всякие бредни! — клокотал старик.

Выручил Балагуров.

— Ну что вы, Моисей Васильевич? Кто поверит? Лично я готов плюнуть в глаза любому, кто скажет о вас такое!

— Да я и не поверил. Откуда вы взяли, товарищ Балагуров? — начал отступление Павличенко. — Убей меня бог!

— Все это — чепуха. Не стоит говорить. Есть дела поважнее, — продолжал Балагуров, стараясь замять неприятный разговор. — Скажите лучше, дорогой наш, уважаемый Моисей Васильевич, почему вы налоги не платите?

Этот вопрос оказался и совсем не ко времени.

— Не платил и не буду платить! — взревел Моисей.

— Это почему же?

— С военных налогов не берут!

— А вы что, военный?

— Я — пограничник! Сам начальник отряда — полковник Туров сказал, что я охраняю границу, стою на важном направлении. Никаких налогов!

Балагуров, пряча хитрые глаза, тяжело вздохнул и серьезно сообщил:

— Нельзя так, Моисей Васильевич! Звонил Михаил Иванович. Поезжайте, говорит, к Моисею и скажите: «Война, время трудное, фронту надо помогать!»

Моисей пристально и тревожно посмотрел на агента.

— Какой Михаил Иванович?

— Ну, известно какой, Калинин!

— Так и сказал?

— Так и сказал.

Старик еще раз вонзил свой взгляд в лицо Балагурова, потом крякнул и скомандовал:

— Фекла! Неси деньги! Слышала, что человек сказал?

Фекла, подставив табуретку, потянулась за божницу.

— Сколько с меня? — спросил Моисей, развязывая зубами узелок с деньгами. Балагуров назвал сумму. — Что-то многовато!

— По закону. Время трудное.

Пограничники заулыбались. Балагуров грозно повел на них глазами. Моисей, расплатившись, полез водворить деньги на прежнее место; агент шепнул:

— Молчите, ради бога… Испортите всю обедню…

…Когда уходили, Зойка задержала Слезкина в сенях, шепнула:

— Будь осторожен… Кабаны свирепы…

— Я все время скучал по тебе, Зоя! — признался Костя и сжал ее руку.

К месту засады охотники пришли, когда уже совсем стемнело. Для сидки Карпов выбрал небольшую прогалину, одним краем упиравшуюся в пологий увал, другим — в густую, непролазную чащу. Посыпанная снежком полянка была испещрена черными пятнами — следами.

Карпов подошел к одной из рытвин, наклонился, стал разглядывать.

— Целым табуном приходят вон оттуда, — Карпов показал на чащу. — Под охраной крупного самца разгуливают.

Напомнив каждому его обязанности, Карпов еще раз осмотрелся вокруг и, позвав Слезкина, стал подниматься на увал.

— Сиди здесь, — сказал он, показывая на трухлявую валежину. — Стреляй наверняка, не торопись. Старайся в первую очередь свалить секача. Свинки никуда не денутся.

Карпов вернулся к Павличенко.