— Что я, для своей подруги какую-то книгу не достану? — с наигранной скромностью хмыкнул Калеб. Я не удержалась и повисла у него на шее.

На этом сюрпризы не закончились. В приказном порядке запретив мне сегодня учиться, Калеб увел меня в полупустой из-за все крепчающих морозов городской парк, где мы вдоволь нагулялись по хрустящему под ногами снегу, полюбовались на заснеженные шапки деревьев и наделали снимков на любимую фотокамеру друга. Как следует замерзнув, мы отправились в ставшее совсем небольшим без летней веранды парковое кафе и долго отогревались горячим шоколадом. Калеб, правда, подмигнув, сообщил, что я готовлю его намного вкуснее. Ну а потом мы отправились в «Закатный луч» — безумно популярный у студентов клуб, где играли как профессиональные музыканты, так и собранные самими студентами и просто неравнодушными к музыке горожанами коллективы. Место это было достаточно приличное, чтобы Калебу не приходилось ввязываться в драку, отстаивая свое право находиться рядом со мной, но в то же время недостаточно престижное, чтобы я могла случайно встретить кого-то из высшего света. Именно здесь несколько лет назад, повторяя за Калебом движения совсем не аристократического, но невероятно заводного джиттербага, я впервые почувствовала себя по-настоящему счастливой и свободной.

*

— Опять? — Калеб повертел в руках корзину, стоявшую на пороге моего дома. Под запотевшей изнутри упаковкой, защищавшей подарок от зимнего холода, прятался большой букет белоснежных роз.

— Похоже, — я просканировала корзину парочкой поисковых заклинаний, но в подарке, как и всегда, не было ничего опасного. Я оглянулась в надежде увидеть, кто все-таки принес цветы, но на улице, кроме нас с Калебом, никого не было. Мы ушли из клуба глубоко за полночь, а корзина, судя по всему, ждала нас как минимум несколько часов.

— Ладно, заходим — вздохнул друг, забирая тяжелый подарок. Я послушно распахнула перед ним дверь. — Ты так и не нашла отправителя?

Я помотала головой. Подобные подношения я регулярно получала уже несколько лет на дни рождения, новый год, закрытие сессии, а иногда и просто так. Цветы, пластинки с музыкой, которую я любила, мои любимые духи, изящные и полезные мелочи — например очки техномага, которые я все время носила с собой. К подаркам всегда прилагались открытки с признаниями, а порой и со стихами, каждая строчка в которых была пронизана восхищением и нежностью.

— Это точно кто-то из университета, — я принесла в гостиную вазы, в которые оборотень расставил цветы. — Он слишком много обо мне знает, особенно что касается учебы или вкусов. Слишком робкий, чтобы признаться или случайно выдать себя, но при этом отчаянный романтик.

— А еще он явно не беден, учитывая некоторые из подношений, следит за твоей жизнью и твоими успехами, знает твои предпочтения, где ты живешь, и, наверняка, где в любой момент тебя можно найти, — мрачно перечислил друг. Этот разговор мы вели каждый раз после появления очередного подарка на пороге моего дома. Калеба таинственный воздыхатель раздражал, а мне эти ненавязчивые знаки внимания казались милыми. Может быть, я стала музой для кого-нибудь художника или поэта? Даже если нет, неизвестный поклонник хотя бы ничего не требовал, не просил и не создавал проблем, поэтому, случалось, от подарка до подарка я даже не вспоминала о нем. У меня были и более серьезные поводы для беспокойства.

Первый зимний экзамен принес нам с Калебом честно заслуженные пятерки. Расслабляться было рано, но настроение все равно взлетело выше небес. Пока друг отправился по магазинам в поисках подарков для своей многочисленной родни, я решила отдать кристалл с фотографиями на проявку. Конечно, можно было бы перенести снимки на бумагу самостоятельно в университетской мастерской — все необходимое оборудование и реактивы там были, но я боялась загубить неумелыми действиями запоминающий кристалл. Зато, полюбовавшись всего через час на готовые изображения, я поняла, чем украшу стены дома после ремонта. Осталось только рамки подобрать.

По дороге домой на меня накатило ощущение сверлящего взгляда в спину, от которого буквально зудело между лопаток. Несколько раз я оборачивалась, но так и не смогла среди десятков идущих по своим делам людей найти того, кто причинял мне столько беспокойства. Устав оглядываться, я даже рискнула отпустить на волю дар, аккуратно коснулась всех, до кого смогла дотянуться, однако мыслей о себе ни у кого не нашла. Меня это не успокоило — отсутствие результата значило лишь то, что именно в момент проверки обо мне никто не думал. В память же залезть я не могла — ментальные маги, когда используют свой дар, буквально погружаются в чужой разум, становясь беззащитными и уязвимыми. Я не могла себе позволить «отключиться» от мира посреди улицы. Тревога отпустила, только когда я захлопнула за собой дверь дома. Было ли ощущение слежки реальным или лишь плодом моего воображения, но стараниями Калеба, год за годом улучшавшего магическую защиту особняка, внутри я чувствовала себя в безопасности.

*

Второй экзамен — экстренную магическую помощь — мы сдали, даже не заметив, как и все, кто хотя бы пару лет занимался у мастера Лероя. Практика в Грельских топях хоть и считалась среди студентов чем-то вроде летнего отдыха с палатками на природе, была насыщена происшествиями, а порой и травмами, поэтому боевые маги лучше всех знали, как оказывать первую помощь пострадавшим. Освободившись в числе первых, я забежала в мастерскую артефакторов вернуть на место не пригодившиеся для второго паука детали, а выйдя на улицу, застала разгорающийся буквально на пороге университета скандал.

— За такие слова тебя следовало бы вызвать на дуэль и заставить жрать песок на полигоне! — с исказившимся от ярости лицом прорычал Калеб. Я вздрогнула и поспешила подойти ближе к собравшимся в круг шестикурсникам, пока не случилось непоправимое. Дуэли были запрещены законом лет десять назад, и только на территории университета сохранилась традиция магических поединков. Логику руководства было несложно понять — глупо ожидать от молодых магов, что они будут паиньками и не захотят помериться силами, а раз так — пусть лучше делают это под защитным куполом и подальше от простых горожан. Другое дело, что…