— В ночь тумана? — щекотно фыркнул в ухо друг. — В Управлении сейчас даже поговорить не с кем об этом. Я сбежал.

— Ройс тебе этого не простит, — я шмыгнула носом, борясь с желанием разреветься еще раз. Своим побегом Калеб умудрился загубить карьеру, о которой мечтал еще с первого курса, и все из-за меня.

— Плевать, не пропаду. Буду защиту на дома богачей устанавливать или в частный сыск уйду, если совсем скучно станет. Ты важнее, Фаюшка, — он ладонями обнял мое лицо, заставив утонуть в полном беспокойства и затаенной нежности взгляде. — Мне без тебя ничего не нужно.

Казалось, время остановилось, когда Калеб прижался к моим губам в отчаянном поцелуе. На миг замер, словно позволяя мне отстраниться и сбежать, но тут же продолжил, ласково провел языком, чуть укусил, заставляя дыхание сбиться, и поцеловал уже уверенно, так знакомо и одновременно совершенно иначе, гораздо слаще и волнительнее, чем в измучивших меня снах. Как я перебралась к оборотню на колени, я не запомнила, как не заметила, когда его рука успела забраться мне под юбку, поглаживая и сжимая мою ногу чуть выше колена. Я вся растворилась в этом невероятном моменте, страшно боясь, что сбывшаяся мечта окажется очередной иллюзией.

Калеб остановился, когда я начала задыхаться от переполнивших меня чувств. Ошалевший взгляд и расширенные зрачки выдавали, что его наш поцелуй тоже не оставил равнодушным. Припухшие губы вызывали желание впиться в них снова. Волосы моими стараниями растрепались, грудь вздымалась от такого же тяжелого, как у меня, дыхания. Сердце сжалось от невыносимой нежности.

— Я люблю тебя, — с трудом решившись, выдохнула я, и с удивлением поняла, что Калеб сказал это одновременно со мной. На лице оборотня расцвела шальная улыбка.

— Принцесса моя, — ласково шепнул он мне, прижимая к себе. — Счастье мое…

— Да чтоб ты сдохла, лярва! — разрушил волшебный момент пришедший в себя Бегун.

Улыбка сменилась нехорошей усмешкой. Оборотень прищурился, аккуратно пересадил меня на пол и поднялся на ноги. Подошел к своему пленнику и почти минуту наблюдал, как, тот изрыгая все более изощренные ругательства, извивается и пытается освободиться. Затем, мрачно хмыкнув, он стянул с Бегуна носки и с каким-то садистским наслаждением затолкал их тому в рот. Проклятия сменились возмущенным мычанием, и замолкать целитель явно не собирался. Наконец, Калеб не выдержал и одним точным ударом отправил свою жертву в беспамятство.

— Иначе он нам отдохнуть не даст, — чуть виновато выдал оборотень, снова устраиваясь рядом со мной. Осторожно обнял, словно все еще опасаясь, что я могу его оттолкнуть, и я сама прижалась крепче, сомкнув руки на его талии. Не отпущу ни за что! Калеб весело хмыкнул, словно услышал мои мысли, а затем стянул куртку и обернул ей мои босые ноги, оставшись в одной тонкой рубашке. — Постарайся поспать, — предложил он. — Среди артефактов, которые я нашел, есть связничок, но в туман он все равно бесполезен. Придется ждать утра, без помощи мы вряд ли отсюда выберемся.

*

— Доброе утро, принцесса, — услышала я ласковый шепот, стоило только приоткрыть глаза, и растворилась в полном нежности и затаенной страсти поцелуе. Кажется, я готова остаться жить в Лабиринте, если меня всегда будут так будить…

— Думаешь, уже утро? — отдышавшись, поинтересовалась я. Никаких отличий от того, как выглядел Лабиринт вчера, я не заметила.

— Очень на это надеюсь, — с напускным весельем ответил оборотень. — Как у тебя с магией, чувствуешь что-нибудь? Я в браслетах, самому мне их не снять. Вся надежда на тебя.

Я молча сдвинула рукав платья, демонстрируя блокирующий магию артефакт — точно такой же, как только сейчас заметила на Калебе. Друг весело хмыкнул.

— В твоем случае это можно исправить.

Оборотень поднялся, с хрустом потянулся, затем подал руку и помог встать мне. Подошел к валяющемуся в десятке шагов от нас Бегуну, проверил пульс на шее и удовлетворенно кивнул.

— Живой. Иди сюда, — позвал он меня. — Секрет этих артефактов в том, что снимать их должна та же рука, что и надевала, — объяснил Калеб, поддевая плетеные браслеты безвольными пальцами целителя. Казавшиеся невероятно прочными ремешки легко поддались, растянулись и без проблем сползли с моих кистей. Я не удержалась и потерла освободившиеся запястья, хотя никакого дискомфорта, кроме морального, антимагические артефакты не доставляли.

— А это зачем? — поинтересовалась я, увидев, как Калеб надевает на все еще не пришедшего в себя Бегуна снятые с меня браслеты. Специфический целительский дар не позволял использовать большую часть заклинаний классической магии, так что смысла в предосторожности я не видела.

— Целитель никогда не станет боевиком, но ослабить желудок или уронить давление вполне в состоянии, — пояснил Калеб. — И не важно, что заклятия были использованы не по назначению, легче тебе от этого не будет. Ну, как у тебя с магией?