— Ты думаешь, что нобларина Моэра нам поможет?

— Если не согласится или Таната останется глуха к её воззванию, есть второй путь. Я знаю, как одновременно спровоцировать мою смерть и сделать так, чтобы мой дух с лёгкостью вернулся в тело. Я уже написал брату, он очень хорошо разбирается в ритуалах и поможет нам. Как только я оправлюсь от ранения, мы поженимся, Гвен, и проведём ритуал слияния. Когда я погибну, ты призовёшь мой дух обратно. На нас обоих будут печати, что упростит задачу и повысит шансы вернуть мой дух. Риск будет не такой уж огромный. У нас всё получится, — заверил он.

— Нет, Ирвен, — настал мой черёд хмуриться. — Категорическое нет. Ты не знаешь, как работает проклятие. Возможно, ты не доживёшь до начала ритуала. Или тот сработает как-то иначе… проклятие может изгнать твой дух навсегда… да и потом… тебе нужно ещё очень долго восстанавливаться. Ты едва выжил после ранения, затевать нечто подобное — слишком опасно.

— Тут я согласен, поэтому предлагаю подождать с женитьбой и ритуалом несколько месяцев, пока я не восстановлюсь окончательно. Если будет нужно, мы заключим ещё один контракт.

— Бреур никогда не согласится на это. Он разрешил мне быть здесь, потому что считал, что ты умираешь. Если он узнает, что я по-настоящему исцеляю тебя, он не позволит мне остаться в твоём имении ни одной лишней минуты. Как ты не понимаешь, он обязательно попытается навредить тебе через меня!

— Я способен защитить свою женщину, Гвен, — тихо, но безапелляционно заявил Ирвен. — Если проблема в Бреуре, я сделаю так, что он на расстояние видимости к тебе не подойдёт. Ты останешься у меня, я пришлю ему копию контракта и деньги. С юридической точки зрения ты уже совершеннолетняя, тебе двадцать пять. Ты уже достигла возраста женской независимости. Твой брат больше не имеет права решать за тебя.

Я во все глаза смотрела на Ирвена и не знала, как объяснить ему, почему наш брак — отвратительная идея. Мне мучительно не хотелось выходить за него замуж, потому что я чувствовала — ничем хорошим это не закончится.

— Он может мне приказать. А я ненавижу, когда мне приказывают… — проговорила я, отчаянно стараясь намекнуть Ирвену.

— Ты можешь ослушаться его приказа.

— Не могу… в том-то и дело, что не могу! — едва не вскричала я.

— Гвен, я не понимаю, в чём проблема. Я предлагаю тебе решение, которое позволило бы нам быть вместе. Законно. Если ты переживаешь о своей репутации — об этом я позаботился уже давно. Никто никогда не посмеет сказать о тебе плохое слово. Клянусь, что сделаю всё возможное, чтобы в браке со мной ты была счастлива и защищена. Я не умею говорить все эти красивые слова, но обещаю, что постараюсь стать хорошим мужем.

Он прижал меня к себе ещё теснее и требовательно спросил:

— Или у тебя есть кто-то другой? Ты любишь кого-то ещё?

Я замешкалась с ответом. Сказать ему, что другой есть? Это причинит боль, зато… поможет оттолкнуть. Хотя такого упрямца может и раззадорить. Да и не могла я заставить себя солгать. Не хотела обманывать Ирвена. Даже во спасение. Слишком сильно его уважала.

В то же время и согласиться на этот брак никак не могла. И против ритуала слияния, о котором Гвендолина практически ничего не знала, у меня было ещё одно возражение: а что если вместо духа Ирвена в его тело вернётся другой?

Ведь я же очутилась в теле Гвендолины, значит, такую возможность исключать нельзя. Даже представлять на месте Ирвена чужака было страшно. Нет, лучше я проведу ритуал Бреура. Сниму проклятие, и тогда…

Либо сбегу, либо попробую довериться. Попрошу, чтобы Ирвен оградил меня от «брата» или даже увёз куда-нибудь подальше отсюда. Рассказать ничего не смогу, но вдруг он поймёт и без слов? Он уже догадывается, что я опасаюсь своих «родственников». А затем буду искать способ избавиться от подчинения Бреуру. Однако, чтобы открыться Ирвену, я должна быть абсолютно уверена, что он не использует мою уязвимость себе во благо.

Ведь будем честны, даже самые лучшие из мужчин мечтают о покорной жене. И если Ирвен убедится, что «брат» меня не достанет, то какой ему смысл избавляться от столь удобного побочного эффекта ритуала подчинения?

Всё время, пока я лихорадочно обдумывала своё положение, Ирвен прожигал меня взглядом.

— Если у тебя есть кто-то другой, но он до сих пор не женился на тебе, значит, он просто трус, который боится сложностей. Скажи, у тебя кто-то есть? — настойчиво спросил он.

— Никого у меня нет, — выдохнула я, повинуясь командным ноткам в его голосе. — Но я не могу выйти за тебя.

— Я тебе не нравлюсь? Вызываю отвращение? За время болезни ты перестала видеть во мне мужчину? — Ирвен был настолько напряжён и уязвим в этот момент, что даже если бы он оказался прав, я бы всё равно это отрицала.

Но он ошибался. За время болезни я узнала его достаточно хорошо, чтобы теперь кусать губы при мысли о возможном расставании.

— Ты мне безумно нравишься, и твоё поведение во время лечения вызывает глубочайшее уважение. Ты ни разу не сорвался, не вымещал злость на окружающих, не скатился в жалость к себе. И именно поэтому я не выйду за тебя, Ирвен. Ты слишком дорог мне, чтобы рисковать твоей жизнью.