Оррик глянул на неё и вернул Венше болт для самострела, который только что рассматривал. Венша был сыном охотника, не только хорошо умел лазать по кручам, но привык делать для себя стрелы ещё до того, как попал в дружину Нельяны. За неимением лучших кандидатов, Оррик приставил его руководить важной работой.

– Сойдёт, но нужно больше стрел и болтов, намного больше. От этого зависит выживем мы или подохнем. Делайте их хоть ночь напролёт, где какие проблемы будут – сразу ко мне. А пока пойду, посмотрю, что там за гонец.

Венша поглядел ему в спину и обернулся к прочим работникам:

– Все всё слышали? Так что давайте, за работу, стрелы делать, это вам не сиськи мять.

*****

Пиршественный зал прежних вождей Семикамня был посветлее их спален, но ненамного. В нём порой и днём приходилось жечь факелы, чтобы разогнать мрак. Оррику здесь не нравилось. И ему не нравился молодой гонец-куранг, сейчас излагавший своё послание Нельяне. Та сидела на хозяйском возвышении, с парой дружинников по бокам:

– Это так. Норан с малым конным отрядом сейчас стоит на Беловодной. Не знаю, что он замыслил. Подъём от Беловодной к нашей земле, Высокому Лугу, крутой и узкий, там двоё могут удержать сотню, а четверо – войско. Даже такой дваждырождённый как Норан не пробьётся. Может надеется на хитрость. Может ждёт кого-то. Знаю лишь, если княгиня поспешит, она сможет застать Норана врасплох, без его пехоты!

Пока гонец говорил – на приличном Общем, хоть и с характерным курангским акцентом – Оррик мерил его внимательным взглядом, составляя список подозрительных признаков, подтверждающих первое интуитивное впечатление.

Гонец был молод, черноволос, сероглаз и довольно красив, без угрюмой мрачности, часто отпечатанной на лицах взрослых курангов. Говорил он бодро, но при этом нервничал. Пальцы чуть подёргивались, словно он с трудом удерживал руки на месте, пота чуть больше, чем надо бы. Раз уж его приняли как посланника, с чего такой страх?

И взгляд его упирался Нельяне не в глаза, а в район переносицы. Признак двурушничества, который простой человек со стороны не заметил бы. А вот Оррик заметил.

Он выступил вперёд, подойдя почти вплотную к гонцу, и спокойно сказал:

– Значит, если мы выступим прямо этим вечером, то на вторую ночь будем у вас в Высоком Луге, так? А на третий день или, лучше, на третью ночь, чтоб наш спуск не сразу заметили, сможем обрушиться на Норана?

– Да, доблестный Чужеземец. Народ Высокого Луга поможет, чем сможет. Вы вернули мою сестру из Семиграда целой и невредимой, куда безопаснее держаться таких благородных людей, чем Норана, которому поперёк не шагни.

– Я помню. Вернули целой и невредимой, значит, – ответил Оррик спокойно, а затем вдруг заорал так, что гонец невольно отшатнулся. – А надо было прислать её голову! Ты лжёшь!!! Лжёшь и заманиваешь нас в западню! Никогда такой человек, как Норан, не станет просиживать зад, выжидая непонятно чего перед неприступным подъёмом! Что он вам пообещал за эту подлость?!?

Взгляд гонца заметался, от Оррика к Нельяне, от Нельяны к Сенгару, стоявшему к сторонке. Видя только мрачные и обвиняющие взгляды, он бухнулся на колени, ударил лбом в пол.

– Норан прислал изгоев, оборотней, тех, кого зовут ночными бродягами! Они захватили селение ночью, даже пикнуть никто не успел. Пригрозили, что вырежут всех, если мы не поможем выманить княгиню или тебя! Вся моя семья осталась у них!

– Опять ложь!!! – при упоминании семьи Оррик едва удержался, чтобы не пнуть гонца в лицо.

– Погоди, Оррик, – вмешалась Нельяна. – Думаю, теперь он не лжёт.

Оррик пару раз глубоко вдохнул и ответил уже вполне спокойно:

– Про ночных бродяг или как их там, пожалуй, не лжёт. Только не думаю я, что его пришлось принуждать к обману.

– Не пришлось принуждать?!? – гонец не разогнул спины, но поднял голову, глядя на Оррика снизу вверх. На этот раз в его голосе звучали неподдельная злость и отчаяние. – А сам бы ты что сделал, если б твоё родное селение было в чужих руках?

– Ну, я бы наверное рискнул и обратился за помощью. А не стал бы выслуживаться перед тем, чей сапог у меня на шее, – ответил Оррик, после краткой заминки.

– Ты и в самом деле жестокосерден, Оррик, – заговорила Нельяна, встав со своего трона. – Как могли люди с Высокого Луга надеяться на нашу помощь в беде, если они даже союза с нами не заключали, обетов не приносили, в верности не клялись, да и мы ещё никому и никогда против Норана не помогли?

Она обратила свой взгляд на гонца: