– Встань.

Тот повиновался, не слишком решительно. Нельяна смерила его суровым взглядом, прежде чем приказать:

– Теперь поведай нам, сколько людей Норана явилось к вам, что они замышляют, как вооружены и где на самом деле их лагерь. Помни – солгать не удастся, если меня и проведёшь, то Оррик уж точно увидит всё насквозь.

Оррик только потёр подбородок. Он не был согласен с Нельяной. Но спорить с ней перед людьми он бы стал, только если б речь шла о немедленной гибели или спасении. Во-первых, надо было поддерживать её авторитет правительницы. И не только потому, что он не собирался быть с ней всегда. Во-вторых, Нельяна была всё же молода, не уверена в себе и своём уме. Не стоило подтачивать её уверенность лишний раз. Нерешительность для правительницы и предводительницы воинов ещё страшнее опрометчивости.

– Понятно, – сказала Нельяна, дослушав гонца. – Что ж… ты, Раух, готов пообещать, что если мы поможем Высокому Лугу, то ваши люди признают меня княгиней гор и принесут должные клятвы?

Молодой гонец, имя которого Оррик только что услышал в первый раз, смутился, опустил взгляд, замешкался, наконец сказал:

– Не могу я обещать такое за свободных людей. Я ведь даже не первый сын вождя.

– Это хорошо, – неожиданно ответила Нельяна. – Если б ты принёс такое обещание, то всяк понял бы, что ты снова лжёшь. Только какие ж вы свободные люди? Вы рабы Норана, которых господин приставляет к чёрной работе, а сам ты у его подручных на посылках.

Кулаки Рауха сжались, он разом побагровел от гнева и прикусил нижнюю губу, но возразить ему было нечего.

– И если Норан так вами помыкает, когда ещё меня не победил, – продолжила княгиня, – что же будет, если он победит и станет сильнейшим в земле курангов?

Она сделала небольшую паузу, чтобы слова запомнились и завершила:

– Подумай над этим, покуда будешь ехать обратно.

Затем повернулась к Оррику:

– Ты, верно, уже замыслил, как разделаться с людьми Норана в Высоком Луге?

Оррик ответил не сразу, потёр двумя пальцами подбородок, хмыкнул и, наконец, заговорил:

– С парой десятков дружинников это будет несложно. Если ещё и жители Высокого Луга поймут, в чём их польза, и помогут нам – никто из этих «оборотней» живым не уйдёт.

Оррику не хотелось ехать на помощь Высокому Лугу. Вся затея Норана могла быть обманкой, отвлекающим манёвром. Если Оррик правильно оценивал предводителя варваров, то единственным дваждырождённым в стане Нельяны, способным сражаться с ним более-менее на равных, был сам Оррик. К тому же, воинов с собой придётся брать не из последних. Ночные бродяги ведь сразу почуют подвох, если увидят, что за Орриком следуют лишь простые люди. А Норан мог подгадывать нападение на Семикамень к тому времени, когда отсутствие Оррика и части дружины сильно ослабит саклибское войско.

Но что поделаешь. Хотя сердце Оррика и протестовало против решений, подвергавших Нельяну опасности, разум отмечал, что в первую очередь она не его женщина, а дваждырождённая, княжна… нет, уже княгиня, и предводительница войска, которую он сам поучал вести себя подобающим образом. А у предводительницы на войне безопасных решений не бывает. Тут как в игре. Нельзя что-то выиграть, если ничего не ставишь на кон.

Вдобавок… Норан вряд ли уже собрал всех людей, на которых мог надеяться, затевать решающее сражение прямо сейчас ему было невыгодно. Пробраться в одиночку или с парой спутников в Семикамень, чтобы убить Нельяну? После кражи Златолиста из Мерани саклибы всё ещё были начеку. Оррик им помог советами по расстановке постов и правильному использованию чар, посильных немногочисленным имеющимся чародеям. Непохоже, чтобы Норан владел приёмами сверхъестественной скрытности, так что шансов у него будет немного. А предвидел ли Норан этот недостаток шансов? В Мерань он пробрался лишь в час острой нужды. Значит, вероятно, предвидел. Но тогда, что если сейчас его замысел был в другом?..

– Но уж если действовать – то быстро, выезжаем, как только запряжём коней, – сказал Оррик вслух, не высказывая пока всех своих соображений.

Ауртун был очень зорок и обладал незаурядной интуицией. Наблюдая с поднимающегося над плоскогорьем гребня за конным саклибским отрядом в пару десятков человек, подъезжающим к Высокому Лугу, он сразу опознал Чужестранца, хотя раньше никогда не видел его. Одеждой и оружием Чужестранец не выделялся на фоне своего отряда обогатившихся на войне дваждырождённых дружинников – ярко-красный плащ, под ним расшитый кафтан, копьё у стремени, меч на поясе. Но манера держаться этого человека немедленно привлекла внимание Ауртуна, а затем он разглядел и черты лица

По телу предводителя ночных бродяг пробежала дрожь, хотя он был убеждён, что оставался незамеченным. Правильно он поступил, отказавшись от попыток убить этого человека в его стане. Хорошо, что Великий Покровитель на том не настаивал. Хорошо, что Оррик-чужестранец оставил своё войско и сам приехал в западню. Хорошо, что для него был припасён сюрприз, о котором понятия не имели отбросы из Высокого Луга.

Но и так вряд ли удастся убить его без потерь. Ауртун даже не надеялся точно оценить его силы, глядя с такого расстояния, но интуиция прямо-таки кричала – этот человек задёшево свою жизнь не отдаст. Да и отряд его тоже – не зря же говорят, что слабейший из дваждырождённых уже равен сильнейшим из простых смертных.

Ну, да и ладно. После войны уж чего-чего, а сирот и изгоев будет выше крыши. Набрать из них себе новых учеников для Ауртуна труда не составит.

*****

С точки зрения Оррика даже Семикамень, где в богатых домах стеклили окна слюдой и имели понятие о чистоте, был убогой варварской деревней. А Высокий Луг вообще слабо отличался от звериного логова. И ещё непонятно в какую сторону. У многих зверей пахло в логовах лучше, чем в длинном доме, где разместились Оррик и его отряд. Благо, что зимнее стойло для животных находилось здесь же.