– Кажется, боги с небес намекают мне, что лучше бы возвращаться в Высокий Луг, – просипел Оррик, когда понял, что дружинники ожидают от него указаний. – Выиграть эту войну одним ударом меча сегодня не выйдет.

На то, чтобы устроить дела в Высоком Луге и немного отлежаться самому – единственный в отряде священник истратил все силы на пару более серьёзно раненых и ничем не мог помочь Оррику, пока не отдохнёт сам – ушёл день. Зная, где примерно находится Норан, и полагая, что тот сперва будет спешить вернуться к своей армии, а уж потом начнёт замышлять новые хитрости, Оррик не торопился отправляться обратно в Семикамень, да и на обратном пути не гнал людей.

Но уже на каменистой дороге, которая поднималась к воротам города, Оррик понял, что это, похоже, было ошибкой. Никто не вышел на стены их встречать. Ворота, правда, открылись, как полагается, и за ними не было никого, кроме саклибских воинов… но они выглядели пришибленными.

– Что произошло? – потребовал Оррик, едва въехал внутрь.

– Княгиня…

После первой пары фраз, он не стал дослушивать, сразу дал кобыле шпор и устремился к покоям, где сейчас жили они с Нельяной. У крыльца собралась небольшая толпа. Дружинники, прошедшие огонь и воду, не устрашившиеся земного бога и его чудовищ, были бледны, никто не решался ступить внутрь, за распахнутую дверь, из которой вместо обычного духа несло чем-то неописуемо мерзким.

Оррик растолкал их и ту же вбежал внутрь. В полумраке он не сразу узнал двух воинов, нёсших обычное дежурство в сенях. Да и то лишь по одежде. Их тела превратились в высохшие, жёлто-коричневые мумии, кожа и остатки плоти обтягивали лица, ставшие похожими на скалящиеся черепа. Дверь в покои распахнулась, едва не слетев с петель от его рывка. На полу лежало тело курангской служанки – скрюченное в чудовищной предсмертной агонии, с посиневшим лицом и окровавленным ртом. От Нельяны не осталось и следа, только её одежда и доспехи, на своих обычных местах, да меч Златолист, который как выпал из её руки, так и остался лежать на полу.

Оррик безумно оглядывался вокруг. От непонимания, что делать дальше, он бы, наверное, учинил что-нибудь глупое и бессмысленное, но тут в сенях послышались шаги и на порог вступил довольно знакомый ему саклиб.

– Венша? Что… – и тут Оррик отскочил прямо к дальней стене, на лету выхватывая меч. Внешне молодой дружинник не изменился никак, нельзя было ткнуть пальцем и в какую-то явную перемену манер, но сейчас от него отходило такое давление, что предостерегающий вопль инстинктов Оррика перебил все прочие мысли у него в голове.

– Кто ты такой?!?

– Я – Венша. Княжна ведь тебе рассказывала про Волима-героя и его спутников, Веншу и Морива? Мне даже не пришлось менять имя в этом перевоплощении, детей до сих пор называют в мою честь.

– Вот как? Боги на небесах, так какого же беса ты…

На этот раз все прочие чувства Оррика вытеснил гнев, и кто знает, что бы он сделал, если бы Венша, кто бы он ни был, вдруг не поклонился ему в пояс.

– Прости меня, Оррик. Я следовал за Нельяной даже до того, как ко мне вернулась память моих прошлых жизней. А когда вернулась, оставался рядом, чтобы защитить вас. Но когда и вправду настала пора это сделать – всё проморгал. Единственное утешение – княжна должна быть ещё жива.

Оррик сделал бы несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, если б не царившая в палате вонь. Наконец, процедил сквозь зубы:

– Рассказывай с начала, но только по делу. Если княжна ещё жива, времени на древнюю историю нет.

– Хорошо, – Венша выпрямился, посмотрел Оррику в глаза. – У нас есть враг, колдун, превосходящий меня по возрасту и силе. Покровитель курангов. Из тех, кому есть дело до этой глуши, только он способен незримо проникнуть в центр крепости, убить людей подобным образом и исчезнуть без следа вместе с княгиней. Раньше он был очень осторожен, много столетий не выходил на бой сам, не знаю, почему сейчас сорвался с цепи. Возможно, предвидит окончательное поражение народа курангов. Скорее всего, приблизился к пределу своего способа продления жизни – ниже ступени Вечности у всех способов есть предел. Княжна нужна ему живой. По крайней мере, до ближайшей полуночи, может дольше.

К Оррику, впервые с момента приближения к Семикамню, вернулась некоторая язвительность:

– Только не говори, что ему вдруг потребовалась девица княжеского рода для чёрного ритуала.

– Да уж знаю, что с «девицей» он бы тут промахнулся на версту, – на миг из-под маски этого незнакомого человека показался прежний Венша с его пошлыми речами. – Ему нужна здоровая молодая дваждырождённая, из числа потомков Волима, если потомок по материнской линии, как в случае князей Мераньских, то даже лучше. Он похищал таких прежде, только втихую, чужими руками. И да, для ритуала. Он хочет заново воплотить одного злого духа, пробовал разные способы. Его ритуал завоевания тела правда, ещё ни разу не сработал, оттого-то он и возился с Кро-Кроахом, чтобы… да неважно сейчас. Этот ритуал может быть вообще бесполезен. Но утопающий хватается и за соломинку.

*****

Прийти в себя для Нельяны оказалось всё равно, что проснуться после долгого сна – она разом вернулась к реальности. Остатки сонливости и мути в голове мигом разогнал страх. Она попыталась вскочить – и обнаружила, что не контролирует своё тело ниже шеи, да что там, практически не чувствует его.

Большинство людей в таких обстоятельствах закричали бы. Нельяна молча огляделась.

К её удивлению, каменный зал, где она обнаружила себя, хоть и был мрачно-зловещим, но всё же напоминал княжескую палату, как её могли бы построить подгорные гномы, чем темницу или страшное капище курангского божка. Ребристые стены, переходящие в высокий свод потолка были из серого гранита. Их освещали и украшали волшебные светильники из древней бронзы, горящие красноватым бездымным пламенем. Пол из гладких плит, тщательно выметенный. Ни единого окна. Сама Нельяна находилась на возвышении и, насколько могла разглядеть и почувствовать, была усажена на неудобный трон с подлокотниками из тёмного металла. Плиты пола вокруг возвышения были покрыт какими-то странными знаками, вырезанными прямо в камне – круглые и изломанные линии, чародейские руны. Вот от этого княгиня вздрогнула. Или вздрогнула бы, если б могла управлять собственным телом.