Дваждырождённая часть дружины собралась перед Орриком во дворе дома, ставшего теперь княжеским. Более пяти дюжин – очень много, если подумать, даже если почти все оставались на ступени Детства. Смотрели они на него настороженно, но с надеждой – слух о том, что чужестранец знает, как спасти княгиню, уже распространился.

Оррик выступил на крыльцо, мрачный и злой. Ему было совершенно не до речей и попыток поднять дух людей ободряющим враньём. К тому же, этим людям была более привычна прямота и уверенность в них, с которыми говорила Нельяна:

– Чтобы спасти княгиню мне нужно ещё двенадцать дваждырождённых, которые не боятся чародейства и ничему не удивляются. Мы пойдём прямо в предбанник высших преисподних. За возвращение кого-то из двенадцати живым, я не дам и ломаного гроша. Те, в чьей верности клятвам нет сомнений – пусть выйдут вперёд.

Оррик может и думал о дружине хорошо, по своим стандартам, но всё же удивился, когда на дворе возникла толчея, от попыток если не всех, то почти всех, разом шагнуть вперёд. Всё-таки, дружина только что столкнулась с чудовищной и непостижимой злой силой. Он привык, что в подобных обстоятельствах люди забывали и про все клятвы на свете, и про десятилетия оказанных милостей. Считал, что набрать хоть полдюжины добровольцев – уже будет счастье. Но надо же. Как видно, был всё-таки у Нельяны дар вызывать любовь людей, который он раз за разом недооценивал.

Прошло не так мало времени, прежде чем Оррик отобрал дюжину самых способных, все они вооружились и проследовали в пиршественный зал, где их ожидал Венша.

Чародей успел решительно изменить свой облик и теперь выглядел как подобает чародею – немолодой, рослый мужчина с окладистой бородой, гривой седеющих волос и кустистыми бровями, в простой одежде, навроде монашеской робы, только украшенной саклибским шитьём. Иллюзия была настолько убедительной, что даже Оррик на миг поверил, а если бы не знал, что это иллюзия, то, может, поверил бы надолго. Но сейчас он пригляделся настойчиво, и ложный облик расплылся, стал прозрачен, как туманная дымка, уже не скрывающая истинное молодое лицо.

– Я – Венша. Тот кто приходит на помощь в самый трудный час, – заговорил чародей, как если бы это всё объясняло.

Похоже, что это действительно всё объяснило. Во всяком случае, дружинники восприняли столь незаурядное заявление как должное.

– Я могу моею чародейской силой в один миг перенести всех нас в логово злодея, похитившего княгиню. Слушайте внимательно, что вам предстоит…

Венша уже успел кратко объяснить Оррику, что благодаря каким-то своим чародейским ухищрениям и столетиям тайной подготовки, довольно давно мог использовать тела большинства знатных женщин, подходивших для целей Покровителя, как сигнальные огни, показывающие путь для его чародейства. А значит, мог перенести к ним себя и ещё некоторое количество людей. Звучало относительно правдоподобно. В конце концов, сказки про могучих чародеев, возникающих прямо в доме незадачливого вора, чтобы вернуть украденное у них добро или дарящих драгоценные подарки, к владельцу которых они могли придти на помощь, пока тот держал подарок при себе, в Яннарии рассказывали даже детям. Уже в зрелом возрасте Оррик узнал про реальность в основе сказок – для телепортации на большие расстояния чародею действительно был необходим сигнальный огонь, маяк, к которому он перенесётся. Но кто сказал, что маяк обязан быть предметом, а не живым существом? Оррик, правда, никогда не поверил бы, что у чародейских меток, придающих живому существу такое свойство, нет никаких дополнительных эффектов, как минимум возможности следить за их носителем…

Дружинникам Венша теории не объяснял, только практику так что не успели эти мысли промелькнуть у Оррика в голове, как он закончил свою речь:

…сперва я наложу на ваше оружие усиливающие чары, потом становитесь один за другим для переноса, в правой руке оружие, левую предыдущему на плечо. В переносе нет ни капли страшного. Всё страшное будет на другой стороне.

Насчёт переноса Венша малость лукавил. Нет, произошло всё слишком быстро, чтобы начать страшиться, буквально в мгновение ока. Но ощущение падения в пропасть без дна и края, которое Оррик испытал за это мгновение, было достаточно ярким, чтобы потом появляться в ночных кошмарах. Часть дружинников перенесла телепортацию ещё хуже, пара рухнула на колени, пытаясь справиться с головокружением.

Лёгкое головокружение испытывал и Оррик – впервые за десятилетия. Но то, что он увидел на месте прибытия, заставило его мгновенно забыть о таких мелочах.

– Нельяна!

– Оррик! Люди мои!

– Княгиня!

– А ну-ка погоди! – Венша ухватил Оррика за плечо в тот момент, когда тот уже обошёл его и был готов броситься к княгине, сидящей на зловещем, старинного вида, троне. – Жизнь наскучила, чужестранец? Забыл, какое тут может быть колдовство?

Оррик остановился. Чародей был, конечно, прав, а он, Оррик, едва не совершил дикую глупость. В логове чародея вообще не стоило касаться без тщательной проверки каких-либо ценных вещей, подозрительно находящихся на видном месте, а уж тем более его незаменимой пленницы, а уж тем более, когда она окружена мистическими знаками на полу. Эх, если уж быть честным с собой, глупость он совершил ещё когда связался с Нельяной.

Меж тем, Венша пригляделся к княгине – она не была связана ничем видимым, но явно не могла подняться или даже пошевелить пальцем – её трону, возвышению, на котором тот стоял, полу вокруг.

– А ну-ка раздайтесь в стороны, да, ещё шага на три подальше, – скомандовал он.

Даже те дружинники, которых ещё мутило, последовали его указанию со всей поспешностью. Может в Семикамне у них и были сомнения относительно взявшегося из ниоткуда чародея, подавленные лишь авторитетом Оррика и общей безысходностью ситуации, но он только что убедительно подкрепил свои претензии на имя древнего мудреца.

А Венша пригляделся, примерился, и взмахнул правой рукой, сложив пальцы в хитрый знак: