Нельяна сняла шлем, примерилась к дорогому лугу с выгнутыми плечами, который не всякий дружинник мог себе позволить, прикинула расстояние, резким рывком натянула тугую тетиву и тут же послала стрелу в сторону неприятеля. Прикреплённая к стреле свистулька испустила пронзительный звук – каждый мог если не увидеть, то услышать, куда она полетела.

А вот сумела ли она ранить кого-то, упав в плотных рядах курангов, увидеть было едва ли возможно. Но ещё прежде, чем стрела княгини завершила свой полёт, к ней присоединились сотни стрел и болтов.

*****

Услышав первые вопли боли курангов вокруг себя, Норан в первый миг изумился. До врага оставалось ещё треть версты, не меньше. Даже среди дваждырождённых далеко не всякий мог прицельно послать стрелу на такое расстояние. А в следующий миг он понял, что саклибы стреляли неприцельно – стрелы и болты дождём сыпались сверху. Сила таких снарядов была невелика, но чтобы ранить, иногда даже убивать курангов, у которых настоящий доспех носили лишь вожди и лучшие воины, её хватало.

– Вперёд, вперёд, шевелите ногами! – заорал он во весь голос.

*****

Оррик перезаряжал самострел и стрелял как заведённый. Один болт за другим ложился среди курангов. Многие другие стрелки ухитрялись мазать даже по всей их нестройной массе, времени, чтобы научиться такой манере стрельбы, у них было мало. Хорошо хоть нашлось достаточно доверия княгине, чтобы в решающий момент перебороть старые рефлексы. Потому-то Оррик и предложил поставить стрелков массой на более уязвимый фланг, а не растягивать по фронту. Чтобы превратить такой обстрел из раздражающего в губительный, метальные снаряды должны были сыпаться часто и плотно.

Куранги теперь спешили вперёд, не соблюдая строя. Их правый фланг явно обгонял остальную часть войска, которая теперь ковыляла по каменистой россыпи. Это тоже было частью плана. На стойкость обозной сволочи и перебежчиков особо надеяться не приходилось. Они побегут, как только будут перебиты или переранены немногочисленные дружинники, скрепляющие оборону. Разбить правый фланг курангского войска, где уж конечно стоят их лучшие люди, надо было до того момента, когда это произойдёт. Хорошо, если правый фланг ввяжется в бой раньше прочих, да ещё утратившим порядок в попытке поскорее добраться до терзающих его стрелков.

А доберётся он непременно. Эх, будь тут у Оррика хоть пара нормальных рот стрелков из его родной Яннарии, да артиллерийская батарея в придачу… Расстреляли бы варваров в кровавую кашу. Даже безо всяких боевых чародеев. Но чего не было, того не было, приходилось полагаться на луки и самострелы.

С другой стороны, варвары, у основной массы которых в качестве защиты только щит да шлем – тоже не закованная в железо имперская пехота, обожравшаяся «сластями латника» до такой степени, что выжившие потом два дня спать не смогут. Оррик видел, что там и здесь куранги уже спотыкаются об упавших товарищей. Первые из них были уже близко, можно было разглядеть бородатые лица, искажённые страхом и яростью. Те стрелки, кто не утратил в боевой горячке способность думать, теперь стреляли обычным манером – с малого расстояния болты их самострелов тяжело ранили и убивали слишком прытких врагов. Оррик выцеливал тех курангов, у кого имелись доспехи.

И всё же, через застреленных перескакивали новые враги.

– В мечи! – заорал Оррик. – Дружина вперёд!

Миг спустя его слова заглушил улюлюкающий боевой клич курангов. Тут бы сражение и было разом проиграно – если бы не подъём берега, да не вбитые в него колья. Благодаря им дружинники успели выступить вперёд, с мечами наголо, благодаря им стрелки успели отбросить арбалеты и похвататься за топоры с булавами, у кого что было. Благодаря им, да ещё благодаря тому, что добежали до них первые куранги нестройной россыпью. Да ещё тому, что Оррик первый шагнул вперёд и срубил голову громадному варвару, который и на вонзившиеся в него болты не обращал внимания, прежде чем тот успел протиснуться между кольев.

И тут пошла свалка и давка, сумятица и хаос, в котором не считаешь нанесённых и полученных ударов, а потом, если жив, сам толком не помнишь, скольких убил, и когда тебя ранили. Крики, вой, лязг, треск. Вонь крови, пота и потрохов. Преимущество в этом побоище имели те, у кого было больше воинов в хороших доспехах, кто рубил сверху вниз, кто не был переранен.

Но мало бывает преимуществ, которые не в силах нейтрализовать могущественные и храбрые дваждырождённые. Может ниже ступени Зрелости им и не под силу побеждать армии в одиночку, но уж точно они могут определять исход сражений между армиями. Один удар меча – и пара кольев срублена под основание, открывая проход. Другой – и слетела с плеч голова, несмотря на кольчужный воротник. Третий – сразу несколько саклибов убито и ранено. Норан может и был достаточно осмотрителен, чтобы не бежать под стрелы вперёд всех, но его нельзя было упрекнуть в робости. Он вломился в самую гущу врагов как медведь в стадо овец, рубя направо и налево как безумный, отбросив щит, защищаемый лишь силой своего натиска и ужасом, мгновенно охватившим сердца врагов.

Видно, Норан не заметил, где сражался Оррик. Он пробивался туда, где под синим знаменем стояла Нельяна. Оррик стоило большого труда уговорить княгиню не лезть сразу в первый ряд. А вот Оррик его заметил – да не успел вовремя протиснуться сквозь толпу, а бросаться к нему гигантским прыжком в давке не решился. В проделанную Нораном брешь уже бросились новые куранги. Дюжий, длиннобородый вождь в кольчуге и украшенном волчьими клыками шлеме, оказавшийся проворнее прочих, запустил в Оррика копьём.