Собственное копьё Оррика уже давно осталось в одном из курангов, у него был лишь меч в правой руке. Левой рукой он поймал копьё в воздухе – и тут же метнул обратно, угодив прямо в разинутый для боевого клича рот вождя. Потом он и сам дивился, как это ему такое удалось.

– Держите брешь, чтоб вам провалиться! – крик вряд ли много кто услышал в какофонии, но саклибы, кого не порубил Норан, вроде как очнулись от шока. Оррик уже не смотрел, удалось ли им заткнуть прорыв – он обернулся и кинулся вслед за Нораном, благо тот оставил позади себя широкий путь.

*****

Нельяна сжала Златолист до боли в пальцах, глядя на то, как взлетают в воздух отрубленные руки и головы, там, где шёл курангский богатырь. Но не двинулась с места. В голове её звучали слова Оррика перед битвой.

– О Норане я скажу так: он человек смелый, хотя смелость его служит лишь ему одному. Поставлю что угодно, если сражение пойдёт плохо для его надежд на власть над этой землёй, он будет пробиваться к княжескому знамени, чтобы срубить тебе голову. И впереди тебе лучше не стоять потому, что ты ему в честном бою не ровня. Я попытаюсь его остановить, но если не выйдет, ты сделай вот что…

Несколько саклибов шарахнулись в стороны, и Норан предстал перед Нельяной. Выглядел он жутко – глаза сверкают, безумный оскал на лице, борода взъерошена, кровью забрызган с головы до пят, всё больше чужой, хоть пара обломанных копий и засела в теле. Неудивительно, что простые воины уже не решались заслонять ему дорогу. А Нельяну окружали лишь знаменосец, да ещё семеро юнцов, из тех, от кого в гуще боя было мало толку.

Вот только каждый из семи держал заранее заряженный самострел. А чтобы разрядить самострел в цель, да попасть с десяти шагов, большого умения не надо. Один болт, нацеленный дрожащими руками, всё же улетел в молоко, второй лишь чиркнул по кольчуге, третий Норан отбил в полёте, ещё четыре воткнулись ему в грудь и живот.

Норана это остановило лишь на один удар сердца, отбросило только на полшага. С глухим, утробным рёвом, он бросился вперёд как раненый медведь, занося меч обеими руками. Юнцы замерли, страх перед этим неубиваемым чудовищем в человеческом облике сковал их до такой степени, что не осталось сил даже бежать.

Полгода назад с Нельяной, пожалуй, случилось бы то же самое. Но с тех пор она успела навидаться такого, что страх… нет, не ушёл, но она давно приноровилась с ним бороться. Она сделала глубокий вдох и, в тот момент, когда её лёгкие превратили ледяной воздух в жаркую внутреннюю вспышку, шагнула навстречу предводителю курангов, замахиваясь Златолистом.

Потом свидетели клялись, что в момент столкновения мечей с неба ударили гром и молния. На самом деле ничего такого не случилось. Но вспышка волшебной силы и треск, когда меч Норана столкнулся с зачарованным клинком и разлетелся на две половинки, были и вправду впечатляющими.

В последний момент сверхчеловеческие рефлексы позволили Норану отдёрнуть голову от смертельного удара. Златолист лишь сбил с его головы шлем и рассёк кожу, вместо того, чтобы разрубить череп. А вся энергия Нельяны была вложена в этот единственный удар. На миг ей показалось, будто кости обеих предплечий сломаны. Она попыталась отскочить, разорвать дистанцию, но ноги сейчас сделались ватными. Прежде чем она успела втянуть ещё воздуха и Второго Дыхания, Норан бросился вперёд, хватил за руки, начал их выкручивать, не давая направить меч себе в лицо. Нельяна попыталась пнуть его. Норан в ответ ударил коленом с такой силой, что обычному человеку раздробило бы весь таз. В пальцах больше не было сил, Златолист уже начал было ускользать из её хватки…

И в этот момент меч ударил в шею Норана сзади, разрубив её до половины и застряв в укреплённых костях. Предводитель курангов в изумлении глянул перед собой. Затем поперхнулся кровью, обмяк, осел. Из спины его напротив сердца торчал кинжал.

– За мной, кажется, был должок, княгиня, – выражение лица Оррика было довольно-таки безумным, хотя сам он, наверное, считал его молодецким. И, тем не менее, она хотела бы броситься ему на шею. Помешало не княжеское достоинство, плевать она сейчас на него хотела, а страх. Позволь она себе сейчас самую малую слабость – и её развезёт, надолго. Пока её люди продолжаютсражаться и умирать.

– Считай его уплаченным, – сказала она. – А теперь пора нам выиграть эту битву!

– Это можно, – Оррик огляделся вокруг. Кроме него самого и Нельяны, вокруг оставалась лишь горстка юнцов, только отходящих от ужаса и изумления. Все прочие саклибы, кто ещё был жив, сражались на склоне. Как видно, доверие их к своей княгине было велико – как-то они сумели закрыть брешь, прорубленную Нораном в их рядах.

– А ну очнулись, щенки! Пора становиться большими псами!

Большая часть вбитых в откос берега кольев на левом фланге саклибской армии была подрублена или вывернута из земли. Теперь проходу больше мешал завал из мёртвых и умирающих. Куранги напирали всё более вяло. Они не знали, куда пропал Норан, вражеское знамя ещё стояло, они были измотаны, многие переранены. Часть уже не осмеливалась идти вперёд, прячась за щитами, надеясь на соседа. Но с ними ещё были вожди и предводители, вокруг которых сбивались соплеменники для новых натисков. А главное, им казалось, что силы саклибов уже на исходе, что ещё чуть-чуть и нестройная, прореженная завеса из немногочисленных дружинников и плохо вооружённых стрелков порвётся.