— День цикла сдвинулся, Ваш организм перестраивается и заново отлаживает все сопутствующие настройки. Ольга, я повторяю еще раз, Вы не беременны, — он глубоко вздыхает и добавляет, — а я спокоен, что не придется портить себе карму очередной жестокой операцией.

— Не Вам меня учить, — шиплю и наблюдаю исподлобья.

— Вы совершенно правы. Не мне. Поэтому, пожалуйста, поговорите со своим мужчиной. Думаю, что он простит Вас за поспешный вывод и несостоявшееся решение, но на будущее рекомендую выработать план, если вдруг… А лучше вообще не говорите ему о том, где были и что планировали без его ведома сделать.

Какой мудрый и своевременный совет, а передо мной сейчас находится очень сытый доктор! Мужчина!

— Я могу идти? — собираю ручки сумки, намереваясь встать со стула.

— Кровь Вам все-таки придется сдать. На ХГЧ и на гормоны, — склоняется над столом и что-то быстро пишет. — Пожалуйста, задержитесь, пока я подготовлю направление.

— Зачем сдавать анализы?

— Чтобы назначить лечение и убедиться, что внутри Вас стопроцентно не зарождается маленькая жизнь. По внешним признакам и по осмотру — беременности нет. Мне очень жаль. А что внутри — покажет кровь и наша укомплектованная лаборатория.

Пристыженная его словами с опущенной головой и жутким тремором рук выбираюсь из женской клиники. Он отчитал меня, как глупую девчонку, как школьницу, хотя понятия не имеет, чего мне стоило все это и какой безжалостной тварью на самом деле ощущаю себя. Чего скрывать, я успокоилась, что не ношу под сердцем маленького человека, но от этого не стало легче, скорее наоборот. И с нашими затянувшимися никуда не нацеленными отношениями пора заканчивать. Сегодня! Если бы Смирнов был рядом, то, наверное… Сейчас!

День чудесный — не слишком жарко, но по-августовски тепло и где-то рядом, в воздухе, уже проскальзывает сентябрь. Город гудит и дышит, а на набережной выгуливаются молодые мамочки с колясками всех мастей и различной ценовой политики. Нахожу свободную лавочку, усаживаюсь, отпиваю воду и проверяю свой телефон. Режим беззвучный. Отличный результат — пять пропущенных звонков и десять непрочитанных сообщений. Лешка находится в ударе и на эмоциональном взводе, по-моему, сильно обижается и слишком громко, но интерактивно, злится:

«Что ты делаешь, душа моя? Зачем драконишь зверя? Оль, это совершенно не смешно, скорее очень глупо. Одалиска, я хочу приват! Ты избегаешь и откровенно не замечаешь меня, зараза? Черный список, тотальный игнор, Несмеяна? Не смей звонить, урод — таков наш новый уровень и план? Я, блядь, выпорю тебя ремнем и членом! Дважды, Оля! Трижды, если не перезвонишь в течение пяти минут. Сука, сука, сними же трубку! Ты, блядь, на голову больная? Климова, ау-у-у!»

и добавляет стремный смайлик, вращающий у виска импровизированной рукой;

«Где ты? Где ты? Где ты? Оль, прости меня, я очень зло и пошло пошутил…».

Похоже, Алексей получил системное сообщение о том, что «больной на голову» абонент уже на связи, но по-прежнему не желает активного общения вживую. Грустно улыбаюсь, пытаюсь выбрать из телефонной книги нужный контакт, но видимость стремительно теряется, а экран влажнеет от очень крупных капель — слезы, слезы, слезы. Соленая бесплатная вода:

«Чего, дуреха, плачешь? Как пластырь — раз и разбежались в стороны».

— Лешка, — шепчу в трубку, дождавшись его безмолвного ответа.

— Ты решила со мной за каким-то хреном поговорить? — шипит.

— Прости, пожалуйста. Немой режим — моя вина. Поставила-забыла. Были очень неотложные дела.

— Оль, — теперь он шепчет, — я очень волновался за тебя. Мне не понравился наш утренний разговор. Ты была как будто сама не своя. Это испугало…

— Ты уже освободился?

— Да.

Врет ведь! Слышу стойким фоном веселые мужские и женские голоса, потом смешное покряхтывание ребенка, а потом куда-то в сторону осторожный шепот:

— Кукла, забери, пожалуйста, крысенка.

Господи! Крошка-«дочка» на руках у своего Великолепного отца.

— Хочу поговорить, Алеша, — прикрываю веки и зло произношу. — Это возможно?

— Я сейчас приеду домой, — запыхавшись, предлагает.

— Не надо, давай, вне дома. Приезжай на набережную, — стеклянным взглядом рассматриваю беззаботную летнюю обстановку. — Я на колоннаде.

— Через десять минут. Там найду тебя.

Слышу далекий звук автосигнализации.

— Не торопись, пожалуйста. Я ведь никуда не денусь.