Приплыли! Замечательно! Доигрался, «Леша»? Надо спешно реабилитироваться и все заново, опять с низов, начать.

— Я никогда не был женат и женщинам, с которыми встречаюсь, не изменяю. Не так воспитан! Слышишь?

— Да мне плевать. Повторяю, еще раз, мы не встречаемся, и мы не пара, — у нас с Вами придуманный контракт на две каторжные недели, в котором я по своей глупости не оговорила возможную неустойку, если вдруг надумаю досрочно выйти из него. Мне не интересно, и я устала. Перед будущей клясться и отчитываться будете. Но я останусь при своем мнении. Считаю, что мы едем к Вашему ребенку, которого иметь семейное положение вообще не запрещает. А Вы не производите впечатление гада, который бросил бы свое чадо без средств к существованию. Значит, все сходится! Но, — закатывает глаза, немного смотрит вверх, а потом ко мне нехорошим взглядом возвращается, — я-то тут при чем, не понимаю? Зачем пригласили и куда-то в неизвестном направлении везете?

Обидел или она ревнует, что ли? Что за тон? Как будто в гестапо прибыл на допрос.

— Все вместе, Оль! Но там нет детей еще раз повторяю. У нас с ней, ее имя, кстати, Настя, очень долгие и уверенные, а сейчас еще и крепкие дружеские, отношения. Скажем так, мы — партнеры, и в той сфере, наверное, тоже, но, — прищуриваюсь, ловлю губами сигарету и замечаю ее уничтожающий взгляд, — уже все в прошлом. Прошло и отболело. Понимаешь, было и не стало. По обоюдному желанию разошлись по сторонам. Она вышла замуж, сейчас вроде как на седьмом месяце беременности, а я вот, скажем так, трехдневный дополнительный муж, когда основной с обязанностями определенного характера не справляется.

— Мне все равно.

Сам, блядь, все испортил. Ну кто просил? Доказал свою правоту? Теперь вот сидит мегера, которая даже чертом не смотрит в мою сторону. Уткнулась лбом в стекло и дергает щеками, словно судорога лицевые мышцы прихватила.

— Оля, извини меня, пожалуйста. Мне очень жаль, что у тебя так в жизни произошло…

Всем телом поворачивается к своему окну, укладывается на бок, и начинает медленно водить пальчиком по стеклу.

— Вас это абсолютно не касается. Не касается, Алексей. Вы не имеете права…

— Я знаю. Извини меня. Предательство…

— Устала, — вижу, как обнимает себя за плечи, словно зябнет, — еще долго? Далеко?

— Ты хочешь отдохнуть? Я помолчу.

— Как долго нам еще ехать, Алеша?

— Минут сорок, я не могу прибавить скорость, здесь ограничение и платная дорога, — не оборачиваясь, одной рукой на заднем сидении нащупываю плед, беру и предлагаю пассажирке. — Укройся. Обогрев включить?

— Обойдусь.

Она заворачивается с головой, словно в шерстяной шотландский кокон прячется. По-моему, тихонько всхлипывает, по крайней мере, я замечаю осторожно шмыгающий нос.

— Не плачь, пожалуйста, — громко говорю, а имя вслух произнести все же не решаюсь, лишь одними губами шепчу. — Олечка, прошу…

Оставшуюся часть пути Климова провела в своем тайном внутреннем мирке. Несколько раз наблюдал, как вздрагивала, по-моему, какое-то ведьмовское заклинание шептала, водила неопределенно пальцем по стеклу, потом по бардачку, немного даже переключалась на свое колено. Затем вздохнула тяжело и на финальные пятнадцать минут пути подозрительно притихла. Когда подъехали к шлагбауму, я нагло заглянул к своей соседке — мне интересно, как выглядит эта женщина, когда сладко спит и не кусается язвительными словами.

Осторожно пальцами поддеваю мохнатое одеяло и рассматриваю расслабленное красивое лицо:

«А если я тебя тихонько в щечку поцелую? Пощечину отвесишь или ответишь жарким поцелуем в губы?».

Так хотя бы за свои бестактные слова перед девчонкой извинюсь. Как шалопутный прикрываю глаза и, не глядя, аккуратно ртом прикладываюсь к нежной коже… Ох, твою мать! Круто как! Словно бархатку горячей слизистой потрогал. Наглею, шире открываю, приподнимаю губы, и прихватываю щечный персик острыми зубами. Знаю, что делаю не больно, просто ощутимо, так индивидуально заявляю о своем присутствии, но если она не бревно, то:

— М-хм-м, — всхлипывает и рукой отталкивает. — Нет, пожалуйста, перестань. Дима, я не хочу, отстань.

Дима? Только этого мне не хватало. Слез и воспоминаний о каких-то конченых уродах! Обреченно, с тяжелым вздохом, возвращаюсь на свое место, укладываю обе руки на рулевое колесо, задерживаю дыхание и таращусь стеклянным взглядом в лобовое, стараюсь на ее присутствие больше не отвлекаться, просто терпеливо жду гостеприимных хозяев.

Дима? Дима? Дима! Кто он такой? Жених, любовник, муж? Что я, вообще, об Оле Климовой знаю? Да, в сущности, ничего.

Шлагбаум поднимается, я сально ухмыляюсь — даже так, встречать не собираются! Ну что ж… Плавно трогаюсь и следую хорошо изученным маршрутом.

— Мы приехали? — сонный голос вдруг задает вопрос. — Все уже?

— Да, на месте, одалиска.

— Господи, тут поля, просторы, деревянные заборы. Что это такое? Где мы? Ферма, что ли? Чья-то дача, дворянское поместье, родовая усадьба?

— Частная конноспортивная тренировочная база и тут живут мои друзья, Коля с Настей, муж и жена, в скором времени ожидающие первое человеческое потомство.