— Никого, — с горечью говорит она, ее глаза сверкают, когда она снова встречается с ним взглядом.

Глеб ерзает рядом со мной, редкая демонстрация дискомфорта, и когда я смотрю в его сторону, я замечаю напряжение на его угловатом, почти кошачьем лице.

— Ну, тогда как бы ты относилась к тому, чтобы остаться со мной, пока мы не придумаем, что с тобой делать? — Предлагает Петр.

— Я не буду чей-то проституткой, — рявкает Мелоди, ее руки оборонительно обхватывают талию, а лицо омрачается.

Из моего пахана вырывается лай удивленного смеха, который, кажется, только еще больше злит ее. И хотя я не оправдываю причинение вреда девочкам, мне интересно, не придется ли мне вмешаться, чтобы защитить Петра. Потому что, если взглядом, можно было бы убивать, возможно, он уже лежал бы мертвым у ног молодой женщины.

— Извини. — Петр делает полшага назад, собираясь с силами. — Я имел в виду, что ты можешь остаться моим гостем под защитой моих людей вместе с моей женой и дочерью. Уверяю, тебя никто не будет трогать каким-либо образом, пока ты находишься под моей опекой.

Напряжение Мелоди немного ослабевает, и выражение ее лица смягчается. Ее взгляд снова метнулся к Глебу, и я подозреваю, что она оказала некоторое доверие капитану Петра. Потому что кажется, что она смотрит на него, ища утешения.

Она должна найти его там, потому что, когда она еще раз смотрит на Петра, ее подозрения, кажется, значительно уменьшаются.

— Я была бы признательна за это. Пока я не сориентируюсь.

— Конечно. — Петр слегка кивает ей. Затем он переходит к следующей девушке.

Самая младшая из всех, крошечная блондинка, которая сидит, поджав колени к груди, выглядит совершенно напуганной. На нас смотрят широко раскрытые зеленые глаза, и Петр приседает, чтобы поговорить с ней. Не желая пугать девочку больше, чем она уже напугана, Вэл, Глеб и я остаемся на несколько шагов позади, ровно настолько, чтобы слышать разговор.

— Как тебя зовут? — Мягко спрашивает Петр тем же успокаивающим тоном, каким он часто разговаривает с Ислой.

— Дженни, — шепчет девушка, ее дыхание частое и поверхностное, как у загнанного в угол кролика.

— Теперь ты в безопасности, Дженни. Никто не причинит тебе вреда. Хорошо?

Девушка кивает, ее широко раскрытые глаза доверчивы, но все еще полны страха.

— Сколько тебе лет, Дженни? — Спрашивает мой пахан.

И я готовлюсь к ответу, который, я знаю, будет преследовать меня остаток дней.

— Тринадцать.

Челюсть Петра работает, сухожилия трещат, он скрипит зубами, его гнев заметно нарастает. Он смотрит на меня через плечо, тошнотворная информация искажает его лицо. Она ребенок. Едва достигла половой зрелости. Очевидно, стараясь взять свои эмоции под контроль, Петр ждет, чтобы посмотреть ей в глаза, пока выражение его лица снова не станет ровным и бесстрастным.

— С кем ты живешь? — Хрипит он, прежде чем выдавить эмоции из горла.

— С мамой, папой и младшим братом.

— Ты хочешь пойти домой, Дженни?

Она энергично кивает, все ее тело сотрясается от напряжения.

— Ты знаешь свой адрес?

— 739 Южный проспект Санта-Фе, — быстро произносит она.

Я вижу, как улыбка поднимает щеки Петра.

— Хорошо. Очень хорошо. И… какой штат или город, Дженни?

Красные лужи разливаются по щекам девушки.

— Салинас, Канзас.

— Мы отвезем тебя домой, ладно, Дженни?

Петр медленно поднимается, и как раз в тот момент, когда он собирается отвернуться, молодая блондинка отпускает колено, чтобы схватить его за руку. Слезы блестят в ее больших зеленых глазах, когда она смотрит на него.

— Спасибо, — плачет она, и потом начинает рыдать.

В мгновение ока появляется Мелоди, темноволосая красавица, с которой мы впервые говорили.

— Я с тобой. — Говорит она, притягивая Дженни к себе на руки.

Подросток отпускает руку Петра, и мой пахан поворачивается ко мне лицом с мучительным выражением лица. Целенаправленно двигаясь, он направляется к двери клуба. Мы с Вэлом без колебаний следуем за нами, оставляя Глеба стоять рядом с травмированными женщинами.

Ворвавшись в зал, Петр ходит, зарывшись пальцами в волосы. Мы с Вэлом переглядываемся. В последний раз, когда я видел своего пахана таким сумасшедшим, я хладнокровно убил троих живодеров, которые напали на Сильвию. Это было много лет назад, но сейчас я вижу в нем ту же неистовую ярость. Ту же ярость, которая охватывает меня, когда я думаю о том, через что прошли эти девушки.

— Черт возьми, тринадцать? — Ядовито шипит он по-русски.

— Она в безопасности, благодаря тебе. И сможет вернуться домой к своей семье, — спокойно заявляет Вэл.