– Биться всего лишь с тремя?!
– Левашов недовольно скривил лицо. – Три соперника, мes chers camarades, это уже не интересно. Хотя бы человек пять – семь. И это только на раскачку.

Сосед хмыкнул. Покрутил ус. – И я говорю… похвастаться молодецкой силушкой, поколоть, покружить, пустить кровушку, когда соперников не более десятка. С десятью, знаете ли, я тоже лихо справлюсь! Эка невидаль! Переколол их один за одним. Сложил аккуратненько крестиком. А вот, когда больше?! Увы-с, господин поручик. Красоты поединка уже нет. Лезут на тебя как собаки со всех сторон. Прыгают. Скачут. Мешают друг другу. Пытаются достать. А ты машешь клинком, наотмашь - как мужик вилами. Потеешь. Устаёшь. Маешься. А вот, под руководством его сиятельства - любо-дорого... Зарядил снарядик, другой. Махнул платочком. Скомандовал "Выстрел". И все противники, сколько бы их не было, тут же, закончились. Остаётся только послать денщика посчитать убитых. Да, отписать царю-батюшке об очередной победе.

***

Вселенец сидел у себя в каюте, пыхтел, кипел и рвал волосы на голове. То, что он видел на экране артефакта, на морском дне, на глубине тридцати семи метров под шхуной, не могло быть в этом месте. От слова совсем. Но, они были. Все два. То есть оба. И название этому возмутителю спокойства было – сфинксы. Почему сфинксы? Да потому, что всё у фигур, было как положено сфинксам - тело льва, голова человека и широкие расправленные в сторону крылья. За эти чёткие в перьях крылья, взгляд и зацепился, когда Ланин рассматривал пейзаж морского дна, недалеко от затонувшей древнеримской галеры. Сама по себе галера была обычным утопленником которая перевозила какие-то горшки, кувшины, чашки и прочую столовую утварь. А вот стоящие на высоких постаментах сфинксы были примечательны: Анализ размеров древних статуй впечатлял: пять метров в высоту. Восемь в длину. А ещё размах крыльев, который достигал двенадцати метров. Божества были из металла, состав которого артефакту был не известен. Вместо формулы и названия он выдавал безликий ответ... Металл оранжево-чёрно-фиолетового цвета. А потом кучу непонятных знаков - &&&&&&… Возраст: более 10 000 лет.

– Вещь! – авторитетно процедил вселенец. Он щёлкнул пальцами и прищурил глаза.
– Доставить бы их в Петербург. Стал бы самым известным в России путешественником, добытчиком, кладоискателем. Да чего там, в России… в МИРЕ. Сразу на все времена. Такого точно нет ни у кого. И не будет долгое время. Увёз бы в Москву. Поставил на Красную площадь. И красовались бы они возле Кремля подобно собору Василия Блаженного.

Путешественник задумался, представляя сфинксов на месте современного ГУМа. Мысленно их покрутил, переместил напротив, разместил сбоку. Облизнулся от сладкого предчувствия всемирной известности.
– Как раз то, что искал. Решено - поднимаю и везу в Петербург. Если эти статуи не времён Атлантиды - то я не князь Ланин.

– Позвольте, милостивый государь?
– здравый голос остудил горячие мысли в голове.
– Как же мы их повезём? Вы, сударь, размеры видели? А вес? Каждая тонн по пятьдесят с лишним.

Легкомысленная часть сознания махнула рукой. – А! Уменьшим вес, понизим плотность. Всплывут как миленькие. Забросим на палубу. Как-нибудь, да с божьей помощью, дотащим.

– А размеры?
– мудрая часть не хотела сдаваться.
– Размеры предметов артефакт не уменьшает. Они не поместятся на шхуне.

Глупость вцепилась зубами в мудрость. Оторвала метра на два от земли. И начала трясти из стороны в сторону подобно собаке.
– Что значит не поместятся? Должны. Как ни будь, аккуратненько, бочком, ворчком, по сантиметрикам… постараемся впихнуть.

…..

Князь Волконский с удивлением смотрел на подполковника Ланина. Как тот шагает по палубе и считает шаги.

– Cher Monsieur, puis-je clarifier? Que fais-tu? (Милостивый государь, позвольте уточнить? Что вы делаете? Франц.).

– Подождите, Monsieur Prince. Не отвлекайте. А то собьюсь со счета.
– Он продолжил ходить и считать в слух.
– Дважды два, плюс трижды три, минус пять, и минус четыре, и ещё трижды плюс по полтора. Итого получится?

– Восемь с половиной, - капитан шхуны решил присоединиться к молча наблюдающему Волконскому.

Ланин вопросительно посмотрел на собеседников. Задал себе вопрос.
– А это значит?
– И тут же сам себе ответил.
– Значит, дорогие мои судари, что то, что запланировал погрузить на эту посудину, не войдёт. Никак! То есть... Нам нужен новый корабль. Раза в три-четыре больше этого.

Волконский широко открыл рот. – Oh mon Dieu! Nouveau navire? Ou allons-nous l'obtenir? (О, мой бог! Новый корабль? Где мы его возьмем по середине моря? Франц.).

– Пока не знаю, - "повелитель вселенной" осмотрелся по сторонам.
– Но, найти надо срочно.

Прелюдия 3.

Какое небо голубое! Мы не сторонники разбоя...

(Фильм. Приключения Буратино.)

Жуль, собираясь посетить высокое начальство, облачился в свой лучший костюм. В голубой камзол с батистовыми отворотами. В башмаки из красной испанской кожи с бронзовыми пряжками. В белые шёлковые чулки и черные атласные панталоны. Помимо нового голландского белья, он втёр и нанёс на себя целую коллекцию ароматических масел, эссенций и прочих пахнущих вод. Пропитал духами перчатки и шляпу.

Комендант крепости Люк Патрик Де Фонтане, напротив, был в отвратительном расположении духа, после бессонной ночи, устроенной ему родной подагрой. Он принял всё положенное в таких случаях лечение, дважды позволял пускать себе кровь, глотал какие-то колючие пилюли, но облегчение получил лишь частичное. Он сидел в своём доме, возле фонтана, в широком плетёном кресле, едва запахнув полы халата, обильно заляпанного красными пятнами. Создавалось впечатление, что чиновник встал не из постели, а вернулся с поля боя. Где заколол не меньше пяти человек.