Эйра моргнула, глядя на свое отражение и борясь с рвущимся из клюва воплем. Она была не просто птичкой, она была крупной совой под стать Адаиру – даже сошла бы за его близнеца, только чуть-чуть поменьше размерами.

И всего этого бы не произошло, если бы не Морозко с его кровью.

«Верни меня обратно».

– Не надо на меня так обвиняюще смотреть. Моя магия девушек в животных не обращает.

«Да хоть что-нибудь сделай!» Ее захлестнуло волной страха. А если она останется птицей до конца своих дней, пусть они и так уже были сочтены? Она даже не сможет взять в лапы инструменты и закончить шкатулку. Ей придется сидеть и ждать смерти, не делая абсолютно ничего. Ух, если могла бы, уменьшила бы короля и самого его запихнула в музыкальную шкатулку!

Вихрь синей магии сорвался с пальцев Морозко и щекоткой прошелся по ее коже, но ничего не случилось – она осталась совой.

– Идешь со мной. – Как обычно не дожидаясь ответа, он подхватил ее на руки и вышел за дверь. – Скажи Ксезу, чтобы зашел ко мне немедленно, – приказал он Кусаву.

Эйра молчала, пока король нес ее по коридору, украшенному деревянной резьбой. Когда Морозко остановился у одной из дверей и открыл ее носком сапога, она могла лишь предположить, что это были его покои. На стенах были развешаны стеклянные звери, в углу стоял огромный голубой шкаф, а на широкой кровати лежали одеяла из синего меха. У другой стены стоял аккуратный рабочий стол, рядом с камином.

Раздались тяжелые шаги, и в комнату поспешно вошел Ксезу, запустив руку в темные волосы.

– Она сова, – хмуро сказал Морозко.

Ксезу, задумчиво потирая подбородок, осмотрел Эйру.

– Я так понимаю, ваша магия обратно превратить ее не смогла?

– Я попытался, но нет, не вышло.

«А может, надо было сильнее пытаться», – ядовито подумала Эйра.

– Я свою магию знаю, – нахмурился он еще сильнее.

– Вы ее слышите?

– Да. Скажи спасибо, что ты не слышишь. – За это Эйра попыталась его клюнуть, но он быстро убрал руку подальше от нее.

Ксезу покачал головой и даже позволил себе закатить глаза в ответ на вторую половину сказанного.

– Ледяные оборотни обычно перекидываются по собственному желанию. Возможно, ей нужно просто захотеть.

– Но она не ледяной оборотень, она человек. – Морозко посадил Эйру на кровать, и она с бешено колотящимся сердцем продолжила слушать их странный разговор.

– Видимо, ваша кровь что-то спровоцировала внутри ее.

«А я что сказала», – нараспев подумала Эйра.

Морозко жестом показал Ксезу уходить:

– Будем разбираться. Дай мне подумать, увидимся утром.

Ксезу кивнул и закрыл за собой дверь.

– Похоже, сегодня ночью ты все же спишь в моей постели, – пошутил Морозко, но на этот раз улыбка не отразилась в его глазах.

«Еще чего».

Он наклонил голову:

– Принести тебе клетку, чтобы поставить рядом? Уверен, в погребе найдется одна.

Ее кровь вскипела.

«Хватит козлить. Кровать так кровать. Пока что».

Он сложил меховое одеяло и положил его поверх одной из шелковых подушек, а потом посадил ее сверху.

– Попробуй обратиться. Сосредоточься на том, кем хочешь стать, и позволь телу сделать все остальное за тебя.

Эйра зажмурилась, дрожа, и, сосредоточившись, умоляюще попросила свое тельце откликнуться. Открыв глаза, впрочем, она обнаружила себя все в том же положении, все так же покрытую белыми перьями.

– Ты слишком стараешься, птичка. – Он лег рядом с ней и погладил ее по голове, коснулся ладонью морды. – Поспи пока. У тебя был трудный день. Наберешься сил, а завтра вместе разберемся, как все исправить.

Сложно было спорить с тем, что Эйра жутко устала. Повинуясь его большому пальцу, гладящему ее по перышкам, она закрыла глаза. Невольно становилось интересно, каково бы было лежать в его постели в человечьем обличье. Эту ужасную мысль она немедленно прогнала, прекрасно зная, что ей светило лишь стать очередной девчонкой, которую он потом выбросит… или же жертвой.

Что-то мягкое коснулось лица Эйры, и она разлепила веки, тут же столкнувшись со взглядом ярко-голубых глаз. Ей не стало страшно или даже неловко, но только ровно до того момента, когда она попыталась пошевелить рукой… и обнаружила на ее месте крыло.

– Ты все еще сова. – Морозко поджал губы.

Внутри нее снова вспыхнула паника, набатом повторяющая, что, наверное, она теперь останется птицей навсегда.

«Попробуй еще раз магией?»

Он закрыл глаза, и от него полилось бледно-голубое свечение. Оно проникло под ее кожу, влилось в кровь, и что-то ответно забилось с ним в едином ритме.

Морозко нахмурился:

– Попробуй превратиться вместе со мной.

Сжавшись в комок, она изо всех сил сосредоточилась на попытках покинуть этот чертов облик.