– Полотенца для Джаха, — выпалила я, запаниковав. Джах была первая фамилия, которая пришла в голову, и оставалось надеяться, что у Рэна здесь есть однофамильцы.

Военный перевел взгляд с полотенец на меня.

– Это кто вообще? — удивился стражник.

– Секретарь новый, из оборотней, — ответил ему второй.

Я выдохнула - слава всем богам проклятых миров!

– Зачем ему столько полотенец? — задал он резонный вопрос.

– Мабудь надо, — от страха выдала я, и сама удивилась. Чертов жилой дух, испортил мне всю лексику!

– Что ты как маленький, — фыркнул его напарник. — Парень развлекается.

Наверное, я выглядела настолько ошарашенной, что меня пожалели.

– Не смущайтесь, девушка, — извинился за своего партнера первый военный. — Идите. Слушай, ты… — это уже напарнику.

– Смотрите, куда идете, девушка! — раздалось возмущенное от престарелого дедулечки в черной хламиде, на которого я чуть не налетела.

– Извините, милсдарь, — поклонилась ему я.

И впервые за все время подняла глаза. Я чуть не выронила полотенца от той неописуемой красоты, которая мне предстала. Это был длинный светлый коридор с росписью на потолке, с огромными хрустальными люстрами, которые горели тысячами свеч и с зеркальными стенами, за счет которых коридор казался гораздо просторнее. На полу был узорный паркет из красного дерева, а по бокам, на расстоянии шагов пяти друг от друга, стояли подсвечники на длинных, длинных ножках.

Я почувствовала себя принцессой в дивной сказке. Мне показалось это удивительным чудом, самой прекрасной залой, которую я только когда либо видела. В замке Лимира была бальная зала, но зеркал там было гораздо меньше, и они стояли лишь за свечами, которые висели на стенах, чтобы давать больше света. Здесь же все было сделано исключительно из эстетических целей, и это было прекрасно, удивительно, очаровательно.

– Заседание начинается через полчаса, — раздался голос, на который я невольно обернулась и застыла, как громом пораженная. Рэн! Рэдолл чертов Джах!

Хвала Безликой, он меня не заметил — он только-только вошел в коридор через большие, такие же зеркальные двери, беседуя с каким-то мужчиной, который был смутно мне знаком — кажется, я видела его во время визита имперцев в Рэмтон.

Я судорожно отвернулась обратно, пытаясь понять, что мне делать. Сердце билось часто-часто. Что делать?! Что здесь делает Рэн?! Да, я знала, что он в Империи, но секретарь по делам оборотней?!

Я хотела услышать, о чем они говорят, но стоять как столб и ждать, пока они подойдут, было бы полным провалом. Самой умной идеей, которая только смогла прийти в моё воспаленное сознание, было уронить полотенце, долго его поднимать, а потом пойти перед ними и слушать, что они говорят.

Мозг придумал — идиот повторил. Полотенце послушно упало на пол, и пока я его поднимала, я действительно уронила ещё одно. Торопливо поправив все, я зашагала вперед.

– Что там у нас с конфискацией?

Послышался шелест бумаг.

– Понял, успею прочитать, — согласился Рэн.

– Не успеешь, Эмиль тебе ещё кучу бумаг на подпись перенаправил.

Я могла почти видеть, как Рэн скривился в его лучшей манере, и собрала всю свою волю в кулак, чтобы не обернуться и не броситься к нему на шею.

– Ну ничего, — опять говорил Рэн. — Хуже всех Лоику. На него повесили всех просителей.

– Тебя пожалели, сам знаешь. Новенький ты наш.

Рэн расхохотался, а затем последовало молчание. Я же с ужасом заметила, что коридор закончился, и я вышла в большую залу с лестницей и мраморным полом. Как бы мне ни хотелось услышать разговор, пришлось продолжать идти.

Я взбежала по лестнице, пытаясь сморгнуть слезы. В душе не осталось сил радоваться за брата, и я могла думать только о том, что жестокая судьба решила поиздеваться надо мной по полной. Мне ужасно не хватало Рэна. Я по нему соскучилась, соскучилась по нашим вечерним посиделкам, по тому, как он ругал мою расточительность и играл в папочку, когда мне надо было отшить надоедливого ухажера. И увидеть его вот так, здесь... Отчаянно захотелось пойти и напиться, а потом жаловаться полночи на жизнь жилому духу, потому что, видимо, мне теперь больше не с кем поговорить, кроме как с дверным косяком.

– Так, ты! — вдруг рявкнули мне. — Да, да, ты! Как тебя зовут?

– Ася, — ляпнула я первое пришедшее в голову имя суровой пожилой леди в черном платье, сером чепце и с огромной связкой ключей на поясе.

– Я тебя не помню, — сощурилась старушенция.

– Я только сегодня начала работать, — невинно захлопала ресницами я.

Старушенция окинула меня придирчивым взглядом, резко напомнив мне о Вобле, преподше по истории со светлого факультета, с которой мы весьма разошлись во взглядах.

– Идем, — махнула она крючковатой рукой.

Я запаниковала. Мелькнула мысль шарахнуть по ней слабенькой молнией и сбежать под шумок, но я тут же вспомнила, что магией мне пользоваться было нельзя. Все то время, пока старушенция, несмотря на свой почтенный возраст, ловко поднималась вверх по ступеням мраморной лестницы, меня терзали тяжелые предчувствия.

И когда, подведя меня к приоткрытой позолоченной двери, она остановилась, я чуть не упала в обморок решив, что моё прикрытие раскрыли.