— Бесполезно! — призрачный силуэт беспрепятственно проходит сквозь растительную стену. — Ученик, ты нарушил главное правило! Никто не должен знать об этом месте!

— Да, учитель, я нарушил ваш запрет, — окутываю Наоки защитной аурой, — но сделал это осознанно. Я бы не стал рисковать вашим доверием без веской причины. Вы сами учили меня видеть суть за формой. Суть запрета в том, что враги не должны узнать о существовании этого места, но эта девушка вам не враг. Я доверяю ей, как вы когда-то доверились мне.

— Складно говоришь, Рен, — в улыбке Феррона проскальзывает горечь. — Вижу, ты не зря так усердно читал книги. Однако слова теряют вес, когда расходятся с делом. Ты дал слово хранить тайну и нарушил его.

— А вы, учитель? — не отступаю от Наоки. — Разве не обманули моё доверие, умолчав о главном?

За спиной слышу, как Наоки медленно восстанавливает контроль над телом.

Лицо Феррона каменеет:

— Ты забываешься. Если я о чём-то и умолчал, мой нерадивый ученик, значит, на то были веские причины. Всё, что у тебя есть — твоя жизнь, твои знания, твоя сила — всё это мои дары. И ты смеешь упрекать меня в недоверии?

— Я благодарен за каждый ваш урок и каждый дар, учитель, но речь сейчас о другом, — подбираю слова осторожно, но твёрдо. — Почему вы утаили ваше родство с Императором? Почему я узнаю правду не от своего учителя, а от постороннего адепта?

— Сакура… — Феррон понимающе качает головой. — Всё та же своевольная девчонка. Всё так же пытается меня уколоть даже сотни лет спустя…

— Вы знали с самого начала, что я ищу Императора и хочу забрать его жизнь. Знали — и молчали о том, что он ваш потомок, — моя аура пульсирует в такт словам, но голос остаётся ровным.

Феррон медлит с ответом. Его руки, всё ещё сплетающие технику, замирают:

— Есть вещи, Рен, сложность которых ты пока не можешь осознать.

— Тогда помогите мне понять, — настаиваю я. — Зачем было вообще обучать меня, зная о моей истинной цели? Феррон, ученик Аранга и повелитель огненной стихии, ты осознаёшь, что теперь твои предостережения не связываться с Императором выглядят крайне двусмысленно?! — на секунду в голосе всё же прорывается злость, и от выпущенной на волю ауры содрогаются стены. — Быть может, кровь значит для тебя больше, чем узы между учителем и учеником?

— Довольно! — рявкает призрак, но в нём больше усталости, чем гнева.

Наоки переводит потрясённый взгляд с меня на призрака. Внезапно она выставляет перед собой ладони, и её голос, подобно клинку, разрезает наш спор:

— Прошу прощения, великие адепты, но разве подобает практикам вашего уровня бросаться взаимными обвинениями из-за недомолвок? — её слова отрезвляют нас обоих. — Раз первопричиной вашего спора стала я, позвольте мне и решить эту дилемму. Феррон, великий ученик Аранга, я готова доказать, что достойна доверия! –девушка совершает глубокий поклон. — Назначьте любое испытание — клянусь пройти его или принять последствия неудачи.

Наставник замирает. Его аура, только что бушевавшая от гнева, медленно успокаивается, обволакивая Наоки изучающим коконом. В наступившей тишине каждый из нас осознаёт, насколько этот момент важен.

— Хорошо, дитя, тебе предстоит пройти Тропу Истины. Древние стражи будут задавать вопросы, и любая ложь или попытка утаить правду причинит тебе нестерпимую боль. В конце они решат — достойна ли ты хранить тайны этого места.

— Я согласна, — в голосе Наоки звучит спокойная решимость.

— Учитель, — аккуратно замечаю я, — раз уж мы заговорили об испытании… Предлагаю сделать ставки достойными риска.

Поднимаю руку, останавливая готовое сорваться возражение:

— Против опасности потери памяти должна быть соответствующая награда. Например, клинок из вашей сокровищницы — достойный приз за проявленное мужество.

Несколько мгновений Феррон смотрит на меня так, словно не может поверить в услышанное. Затем его смех, глубокий и раскатистый, заполняет зал:

— Потрясающая шутка, Рен! Твоя житейская простота поразительна. Какая наглость! — отсмеявшись, он пристально смотрит на нас. — Впрочем, в твоей дерзости есть своя логика. Но если поднимаем ставки, что предложишь взамен? Потеря памяти лишь компенсация за нарушение правил. За клинок придётся заплатить отдельно.

Не говоря ни слова, достаю из пространственного кольца свиток, подаренный Сакурой. Древняя сила, заключённая в нём, отзывается в воздухе мягким сиянием. Глаза Феррона загораются:

— Значит, ты настолько уверен в своей избраннице, — Феррон опускается на землю рядом со мной, — что готов рискнуть столь могущественной техникой ради сохранения её памяти?

— Память и пережитые испытания делают нас теми, кто мы есть. Это основа личности, — встречаю его взгляд. — Нельзя бездумно хозяйничать в чужом разуме, не ожидая, что он рассыплется. Я видел, что бывает, когда в сознание вторгаются грубо и бездумно. Не хочу повторения. Если придётся выбирать между техникой и целостностью разума любимого человека — я выберу второе.