На щеке ожоги. Тёмные волосы неаккуратно обкорнали. Серые глаза смотрят пристально, но без угрозы. Черты лица симметричные, но плохое питание и дурное обращение не добавили ему красоты.

— Я Хоулин Синьчжао, один из выживших наследников клана Лунного Света. Позволь поговорить с тобой. Уж прости, в тюрьме не было времени поблагодарить полноценно — там творился настоящий хаос.

Я помню его — он уходил одним из последних перед моей схваткой с Зейном.

— Как ты нас нашёл? — хмуро разглядываю аристократа.

Мы приложили немало усилий, чтобы замести следы. Если даже небольшой клан смог выследить нас, не зря Лиан опасается за безопасность передачи Мэйлин.

— Клановая техника, — пожимает плечами собеседник. — И даже с ней было непросто взять ваш след.

Не удержавшись, хмыкаю. «Клановая техника» — любимая отговорка тех, кто не хочет раскрывать свои секреты. Никто в здравом уме не станет делиться такими знаниями с чужаком.

— О чём именно ты хочешь поговорить? Вряд ли проделал весь этот путь ради одной благодарности.

Воины его клана вновь с благодарностью кланяются.

— Спасибо за спасение! — Хоулин повторяет их жест. — Ты прав, дело не только в возможности выразить признательность нашему спасителю. У меня есть к тебе предложение.

Замечаю отсутствие Мэйлин и Айко на площадке, но их ауры приближаются со стороны отхожего места.

— Вам просто повезло, что у меня имелась конкретная цели в той тюрьме, иначе вы бы по-прежнему оставались в заключении. Если бы вообще выжили.

— Это я тоже понимаю. Именно так и выходит, когда интересы обеих сторон совпадают. При других обстоятельствах ты не стал бы нас освобождать, а мы не пришли бы к тебе с предложением.

Делаю знак Наоки, но наследник отмахивается:

— Не стоит. Мы знаем, с кем вы ушли. Здесь нет никакой тайны.

— Зато для них будет новостью ваше появление.

Хоулин кивает и отсылает своих людей прочь. Наоки идёт предупредить Мэйлин и задержать их, чтобы Айко испугалась при виде чужаков.

— Говори, у тебя немного времени, — я удерживаю ауру на грани высвобождения, готовый в любой момент атаковать.

Собеседник медлит, словно подбирая слова:

— Когда мы поднимали мятеж, мы верили, что сражаемся за правое дело. Мой клан… мы никогда не были в числе сильнейших, но у нас была честь. Была гордость, — его голос становится глуше. — А потом я узнал про демонов.

Он проводит рукой по шраму:

— Отец не посвятил меня в эту часть плана. Может, стыдился. Может, хотел уберечь. Может, и сам не знал об их участии. Когда правда открылась… — Хоулин качает головой. — В тот момент я понял, что мы стали ничем не лучше того, против кого восстали.

Я внимательно изучаю его. В его словах звучит искренняя горечь, но я всё ещё настороже:

— И теперь ты здесь. Зачем?

— Потому что вы показали нам другой путь, — он поднимает на меня взгляд. — В той тюрьме… Мы все видели, как вы сражались. Без демонической силы, без тёмных сделок. Просто люди, готовые противостоять несправедливости.

— Красивые слова, — замечаю я, — но последний раз они привели твой клан к катастрофе.

— Да, — соглашается он. — И многие сдались. Сложили оружие, моля о пощаде. Однако есть и те, кто видит дальше собственного носа. Кланы, уставшие жить в страхе. Благородные дома, чьи дети исчезают в застенках дворца. Школы боевых искусств, чьи традиции вытесняются имперскими указами.

Его голос крепнет:

— Мы наблюдали за тобой, Рен из Лесных Холмов. За тем, как простой доставщик писем превратился в силу, способную бросить вызов самому Императору. Даже до нас в тюрьме дошли слухи, о том, что кто-то спас звёздных детей, когда все остальные молчали. Это ведь был ты? Я видел собственными глазами, как ты с соратниками прошёл сквозь формацию подавления Ки и всё равно победил.

— И что, теперь вы видите во мне какого-то спасителя? — мой голос звучит слегка устало, но Хоулин качает головой:

— Нет. Мы видим в тебе доказательство того, что борьба в принципе возможна. Что не нужно продавать душу демонам или предавать свои принципы, чтобы противостоять тирании.

Он делает паузу:

— Знаешь, что самое страшное в правлении Альдавиана? Не казни, не пытки. А то, что он заставил нас поверить — любое сопротивление бесполезно. Что можно либо склонить голову, либо обратиться к тёмным силам. Ты доказал, что есть другой путь.

Я чувствую, как понемногу отступает напряжение. В его словах звучит та же жажда перемен, что горит и в моём сердце.

— И что ты предлагаешь?

— Союз. Не просто военный альянс — единство тех, кто верит в возможность изменений. Несколько кланов уже согласились. Другие ждут знака. Твоё участие может стать искрой, которая разожжёт пламя… но на этот раз — праведное пламя.

— Красивые слова, — повторяю я, но уже без прежней насмешки. — Однако мне нужны гарантии, что в этот раз вы не возьмёте под свой флаг всякую шваль, охочую до власти и крови. Что в ваших рядах не будет трупоедов, единственная цель которых — конец человечества.