— Я услышал достаточно, а ты, полагаю, сказал всё, что хотел, — Менгао поднимается. — Дай мне время поразмыслить.

Он бросает взгляд мне за спину, где я улавливаю присутствие нескольких слабых аур.

— Принесите гостю чаю, — распоряжается он.

Я слышу удаляющиеся шаги, а Менгао, отвесив поклон, покидает комнату. Вскоре мне подают чай на подносе — уже можно считать это маленькой победой. В ожидании сменяется несколько чайников. Прислуга ведёт себя предупредительно.

Не знаю, сколько проходит времени, но мне кажется, будто миновала целая вечность. Наконец отец Эйрина возвращается и разделяет со мной напиток. Поначалу он безмолвствует, но затем всё же нарушает тишину:

— Многое из сказанного тобой уже давно витает в воздухе, заметно даже невооружённым взглядом. Но никто прежде не помышлял о подобной дерзости, которую предлагаешь ты, — лидер Пылающего Тигра склоняет голову в знак уважения, и это весьма обнадёживает. — Я слишком стар для таких авантюр, да и есть что терять.

Он умолкает, подолгу вглядываясь в семейный портрет.

— Я и без того потерял слишком многое. Вряд ли тебе понять, каково отцу пережить своё дитя. Не хочу, чтобы эта боль выпала на долю других родителей. Чем бы ни занимались их дети, не важно простая крестьянская ребятня или отпрыски знатных кланов, главное, чтобы они могли вернуться к родным и разделить с ними семейную трапезу. Разделить все горести и радости обычной жизни…

Менгао запускает руку в складки одежды и извлекает небольшую резную шкатулку из редкого дерева. Протягивает её мне.

— Вот знак того, что я поддержу тебя на Великом Небесном Суде. Этот древний закон ещё никто не применял, ибо дерзнувшие не доживали до часа суда. Надеюсь, тебе это удастся, но путь предстоит проделать в одиночку, иначе Суд не свершится, — шкатулка переходит из его рук в мои. — Клянусь, Рен из Лесных Холмов, что я, Менгао, лидер одного из семи первых кланов объединённой Империи, признаю тебя претендентом на престол и нашим представителем на Суде, который должен пройти под пристальным взором самих Небес. Если нынешний Император отринет нашу волю, пусть ваши судьбы рассудят Небеса и пять первородных стихий. Открой и прими знак нашего клана в доказательство моих слов и веры в тебя.

Я открываю шкатулку, чувствуя, что дереву, из которого она изготовлена, не одна тысяча лет. От прикосновения моих пальцев в памяти вспыхивают яркие моменты истории. Внутри, на бархатной ткани покоится искусная нефритовая печать в форме Пылающего Тигра. Кажется, будто он живой.

— А теперь уходи, претендент. Здесь тебе оставаться слишком опасно.

Исполненный воодушевления, я возвращаюсь к Наоки под утро, в усадьбу, ставшую нашим убежищем. Она тоже времени даром не теряла и успела получить послание от Кантора. В её глазах читается тревога. Завидев меня, она поднимается навстречу.

— Кантор передал весть о клане Горных Барсов. Им назначена дата казни. Либо Император разгадал твой замысел, либо его разум окончательно помутился, и он решил очистить тюрьмы таким кровавым способом…

Её слова обжигают, словно раскалённое клеймо. Времени остаётся всё меньше, а ставки возрастают с каждым днём. Теперь промедление равносильно смерти — и не только для меня, но и для тех, кто мне доверился. Нужно действовать, и действовать незамедлительно. Пока ещё не слишком поздно.

Глава 29

Послание Кантора включало не только устные подробности, но и свиток с тщательно выведенными деталями плана и небольшой картой на обороте.

— Сделать это тихо будет непросто. Боюсь привлечь слишком много внимания, но игра стоит свеч, — задумчиво тяну я, внимательно изучая место грядущей казни, указанное в послании.

Приговор должен быть приведён в исполнение через несколько дней, на центральной площади главного города северной провинции, на глазах у многочисленной толпы.

— Почему ты так в этом уверен? — в глазах Наоки плещется тревога. — Разве ты не можешь принять почти любую личину? Зачем показывать своё истинное лицо? И как ты вообще собираешься туда попасть? С помощью убежища Феррона? Это сразу вызовет подозрения, что замешан кто-то ещё.

— Пусть это сводит Императора с ума, — усмехаюсь, — а раскрыться придётся, чтобы члены других пострадавших кланов знали, что я на их стороне.

— Разумно, но опасно, — прижимаясь ко мне в поисках поддержки, шепчет Наоки.

— Мне нужна ещё одна услуга. Ты же понимаешь, я справлюсь и сам, а твоя помощь потребуется здесь, для связи с Кантором.

— Понимаю, — она сжимает губы, пряча печаль расставания за решимостью. — Только будь осторожен, Рен. Даже с новой силой не задирай нос, иначе не заметишь, как вражеский клинок поразит тебя.

— Я запомню твои слова, но сперва нужно навестить Феррона. Пешком или даже на духовном скакуне мне на север не успеть. Возможно, Мин-Ши смог бы доставить меня к нужному часу, но его что-то до сих пор не видно в небе.