Губы отчима за потрескавшимся от перегрузки стеклом гермошлема шевельнулись, отдавая экзокостюму голосовую команду. Из развороченной нагрудной панели вырвался сноп искр, затухших на шквальном ветру. Раз, два… Третий щелчок, и за спиной отчима встопорщились короткие механические крылья. Сопла турбин синхронно выдохнули огонь.

Вращение остановилось.

На мгновение мы зависли над бездной – бронированный манн в искрящем экзокостюме и тонкая серебристая фигурка феммы.

Торжество мелькнуло в белесых глазах Ли Эббота. Это был миг его триумфа, миг безраздельной власти. Достаточно разжать кулак, и я полечу в бездну, а отчим останется праздновать победу.

Я нутром чувствовала, как жаждал он поймать мой полный ужаса взгляд, чтобы после годами смаковать его в воспоминаниях. Он хотел ощутить мой страх.

Но я смотрела не на него.

Мой взгляд был прикован к тонким шпилям небоскребов Абисс-сити, вспарывавшим бескрайнюю синеву неба белыми иглами. Эхо воспоминаний, далеких, полустертых литианским фрагментатором, отдавалось в ушах с ревом ветра.

«Ты шейдер, Солана Диаз. Шейдеры рождены летать. И не позволяй никому убедить себя в обратном».

«Летать».

Ты прав, папа.

Долгие двадцать лет я бежала от себя, от своей истинной, цельной сущности, запертой глубоко внутри, на самом краю сознания. Долгие двадцать лет я жила, не понимая, кто я. Жила без мира в душе. Но сегодня… хватит.

Я на мгновение закрыла глаза, а затем распахнула, бесстрашно глядя в лицо того, кого так отчаянно и бессильно ненавидела все эти двадцать лет. Садиста, укравшего, отравившего, уничтожившего мое детство. И не могла сдержать улыбки, видя, как вытягивается, бледнеет лицо Ли Эббота, а триумф сменяется испугом.

– Шиссова тварь! – прохрипел литианин.

Два широких перепончатых крыла порвали тонкую ткань рубашки. Взмах, и я поднялась, оказавшись лицом к лицу с отчимом.

– Шиссова живучая тварь! – оскалилась я в ответ.

Серебряная когтистая лапа ворвалась в металлическое нутро экзокостюма. Послышался треск, на плече, покрытом тонкой чешуей, бугром вздулись мышцы. Короткий миг напряжения – и рука вынырнула, сжимая затухающий генератор.

Механическое сердце.

Другого у такого, как Ли Эббот, просто не могло быть.

Гермошлем отчима потемнел. Сопла коротких крыльев чихнули снопом искр и потухли. Враз ослабевшие пальцы, не поддерживаемые силой механических сочленений экзоперчатки, разжались.

Ли Эббот бросил на меня последний, полный ужаса и ненависти взгляд, а затем тяжелый экзокостюм мертвым грузом повлек его вниз, вниз, вниз, пока след безумного литианина не затерялся среди мусора, падавшего с рассыпавшегося корабля.

Удара я не увидела. Но нутром чуяла – на этот раз все.

Конец.

– Шей… Вы в порядке, Шей?..

Тихий голос ввинтился в голову, выдергивая из забытья. С трудом приоткрыв один глаз, я увидела склонившуюся надо мной нор-ру. За ее спиной на фоне разрушенных домов неловко переминались с ноги на ногу еще две феммы, не зная, что делать с неожиданной находкой.

– Вам нушна помошшь?

Я попыталась подняться, но потерпела неудачу. Под ладонями было что-то ломкое и острое, ноздри раздражал едкий запах нечистот, слишком яркий для обоняния шейда. Мусорная куча…

Точно, я же приземлилась… в семнадцатом.

Сил шейда, впервые совершившего полную боевую трансформацию, хватило ненадолго. Минута полета среди разлетевшихся шлейфом обломков крейсера, и я потеряла концентрацию, рухнув прямо в плотную пелену облаков, скрывавших окраины Абисс-сити. Нет, даже не облаков, а густого дыма, полного гари, пыли и ядовитых испарений, поднявшихся в воздух после того, как несколько кварталов и заводской комплекс превратились в груду руин, когда огромный космический корабль на полной скорости вырвался из подземного ангара.

Подробности падения я помнила смутно, но легкие до сих пор жгло от забившего их горячего токсичного дыма. Глаза слезились, тело бросало то в жар, то в холод. Серьезных повреждений не было. Кажется, мне все-таки удалось затормозить в самый последний момент, раскинув крылья за секунду до столкновения с поверхностью. Поэтому удар оказался не таким уж серьезным и сильным… Ну, почти.

Я поморщилась от боли в разбитом затылке, чувствуя, как болит и ноет, наверное, каждая клеточка тела, мельком бросила на себя взгляд и отстраненно удивилась почти полному отсутствию одежды и серебристой брони шейда. Крылья тоже пропали.