Кессель… Кессель…

Где-то в расщепленной фрагментатором, перепутанной памяти было его имя, но я никак не могла вспомнить… нащупать…

Перед длинным полутемным коридором шейдер остановился. Обнял меня, крепко и порывисто, прижался лбом ко лбу.

– Диаз…

– Кессель…

– Сола… Сола, ты…

Глухая тоска в голосе манна смущала, сбивала с толку, рождая в душе странную тревогу и горечь. Что-то внутри откликалось, узнавая и не узнавая…

– Я…

Кессель отстранился, сжал мои плечи.

– Мне нужно добраться до резервного командного пункта. Оттуда можно будет совершить маневр и перестроить курс корабля. Главное, чтобы к тому моменту еще работал хотя бы один двигатель.

– Хорошо. Пошли.

Я попыталась шагнуть, но тяжелые ладони манна буквально вдавили меня в пол.

– Ты бежишь к спасательным капсулам.

– Нет! – Я упрямо топнула ногой и добавила, вспомнив речь Андреса Диаза… отца: – Крейсер подчиняется не всем. На пульте управления генетический блок…

Шейдер фыркнул.

– Не поверишь, но я все прекрасно слышал. Я справлюсь. Твоя кровь не понадобится – моей будет предостаточно.

– Я иду с тобой. Запустить корабль могу только я… или Хавьер.

Он усмехнулся – широко, от уха до уха.

– А я кто, по-твоему, мелочь?

– Кессель.

Манн шагнул ближе. Потемневшие глаза притягивали, и я… не смогла заставить себя отвести взгляд. Черная ладонь коснулась предплечья, скользнула выше.

– Я Хавьер Кессель, – произнес шейдер так, словно это должно было все объяснить.

И это… объяснило.

А в следующее мгновение он, прижав меня к переборке, впился в губы поцелуем.

И… ох!

Серебристая сущность буквально захлебнулась от восторга. Жадные руки скользили по моему телу, и там, где они касались меня, пластичное серебро крепло, словно закаленная сталь. Сила бурлила внутри, горячая, живая, разделенная на двоих.

Это было… Головокружительно…

Воспоминания захлестнули меня – горячие, сладкие, полные быстрого бега, отчаянных схваток и безумной страсти, вспыхнувшей и разгоревшейся между нами со скоростью несущегося вперед скайвея. Я вспомнила, как он, Хавьер Кессель, перевернул всю мою жизнь. Как открыл мои глаза на правду. Как показал, что быть шейдером – быть собой – это не неправильно, не позорно, не стыдно. Это естественно – как дышать.

Как быть с ним.

Я вспомнила крепость его рук, жар поцелуев – и все те чувства, которые теснились в груди, не находя выхода, вдруг получили имя.

Любовь.

Любовь, способная исцелить расколотую фрагментатором память. Восстановить перепутанные, разорванные нейронные связи – возрождая из пепла Солану Диаз, дочь Андреса Диаза, медичку из трущоб Абисс-сити, фемму, любящую Хавьера Кесселя.

Любовь к отцу, остро отдававшая горечью и болью потери, помогла мне вернуть мое прошлое. Любовь к Абисс-сити и оставшимся внизу друзьям, которых я стремилась защитить от угрозы, придала мне сил, напомнив, за что я сражаюсь. Но любовь к Хави… сделала нечто большее.

Реанимировала меня.

Это было похоже на то, что я ощущала после первой дозы фрагментатора. Но если тогда мир распадался с каждым толчком сердца, то поцелуй Хавьера Кесселя, наоборот, соединял его воедино. Расставлял все по своим местам, заставляя тянуться, отчаянно и жадно, чтобы наконец…

– Хави, я…

Корабль тряхнуло.

– К спасательным капсулам, мелочь. Срочно.

И Кессель скрылся, оставив меня с горящими от поцелуев губами и портативным коммуникатором на ладони. Активированный виртэкран показывал трехмерную проекцию корабля с проложенным маршрутом.

Вниз, вниз, вниз.

Гравитация пропала внезапно. Меня подбросило в воздух, чтобы секунду спустя приложить затылком о стену. Экран на запястье вспыхнул, выводя обновленные данные о состоянии крейсера.

«Левый двигатель – ноль процентов. Правый двигатель – двадцать два процента. Подключены аварийные стабилизаторы. Мощность – тридцать пять процентов».

Сердце болезненно сжалось. Хавьер… только бы с ним все было нормально. Только бы он успел…

Держась за угол стены, я поднялась на ноги.

И вдруг почувствовала ярость серебристой сущности, ощерившейся от близкой опасности.

«Враг!»

Теперь у него было имя. Теперь я помнила все.

Капитан полиции Ли Эббот, отравлявший мне жизнь, убивший отца, маму, Саула и Хельми Михелей. Сумасшедший садист, несколько десятилетий покрывавший – а то и возглавлявший – жестокие опыты на детях. Беспринципный шиссов сын, готовый уничтожить девять десятых города из корабельных орудий только ради того, чтобы добраться до ненавистных вольных шейдеров.