– Вы неправы, Фиор, - устало выдохнул Гоэллон.
– То, что мог - я делал. Скажите, Элграс ничего конкретного не говорил о том, что нашло на его брата?

– Нет, он не понимал причин такой перемены. Элграс не самый милый мальчик, но он всегда относился к брату с любовью. Он не злопамятен и все трения не считал значительными. Но с начала зимы брат к нему переменился. Он не только озлобился и принялся вполне намеренно интриговать. Араон стал действовать так, будто ему подсказывал некто весьма опытный. Он постоянно выставлял Элграса перед отцом в дурном свете, и епископ Лонгин ему в этом способствовал.

– Да, я заметил эту перемену, но ошибочно считал, что это следствие общения с покойным графом Агайроном.
– Покойным? Фиор сглотнул. Кажется, он слишком многого не знал...
– Тот признался однажды, какие ценные советы давал племяннику... очень раскаивался, надо сказать, и просил прощения. Значит, с зимы... еще что-нибудь?

– Элграс говорил о том, что брат с кем-то встречается ночами в саду. Редко. Раз в девятину. Он не уверен, но он слышал, как Араон куда-то тайно уходил и возвращался.

– Так-так-так... еще что-то?

– Пожалуй, все. Еще - я не понимаю, что происходит с моим отцом! Он...

– Понимаете, Ларэ, понимаете. Просто признаться себе не хотите. Ваш отец сходит с ума. Как его старший брат, как его отец... и как старший принц.

– Вы...

– Я, Фиор, я. Когда-то я помог Ивеллиону избавиться от брата. Принц Элор был безумен уже к тридцати годам, и ясно было, что подобный король - погибель для Собраны. Ивеллион продержался еще пятнадцать лет... Ладно. Что еще вы можете сказать?

– Арест герцога и герцогини Алларэ - это тоже списать на безумие?

– Только арест?
– что-то в тоне герцога заставило Фиора вздрогнуть и вплотную повернуться к собеседнику, так, что лица разделяло не больше пяди.

– Простите, я вас не понял...

– Мио Алларэ умерла в Шенноре в пятый день четвертой седмицы Святой Иоланды, - герцог ронял слова, как льдинки в ручей.

– Мать Оамна...

Фиор отвернулся, глядя через левое плечо на раскидистый вяз, росший в начале аллеи. Прижатая к сердцу правая рука онемела, и слова заупокойной молитвы не шли на ум. Мио, золотая девочка Мио...

– Про гибель Анны Агайрон вы тоже не знаете?

– Как?!

– Мио и Реми обвинили в отравлении Анны. Она действительно скончалась, выпив отравленного вина. Это произошло во дворце. На следующий день был арестован Реми. При вас же! Ларэ, проклятье, вы живете в тридцати милях от Собры, а кажется, что в къельском лесу...

Фиор почти не слышал, что ему говорит герцог. Мио умерла? Анна умерла?!

С ветки вяза сорвался лист, зеленый, молодой и крепкий. Оторвался от ветви, полетел по ветру вдаль по аллее. Черный на розовеющем утренней зарей небе, одинокий, слишком рано лишившийся связи с питающим его деревом. Он кружился в воздухе, беспомощный и бессильный - и теперь оставалось только упасть на землю и истлеть прежде времени, задолго до наступления осени. Истлеть, пока собратья ловят небесный свет и наливаются зрелой силой...

– Наверное, мне не стоило сообщать вам эти известия, - вздохнул Гоэллон. Он подобрал с земли сухую ветку и вертел ее в пальцах.
– Здесь и сейчас, по крайней мере.

– Я вам благодарен, герцог. Мне никто не удосужился сообщить...
– Фиор смотрел перед собой, не в силах оторвать взгляд от кружащегося на ветру листика. Казалось, что выпусти его из поля зрения - и он вовсе исчезнет...
– Мио... зачем вы так с ней поступили? Она вас любила.

– Я надеялся оградить ее от всего, что может случиться со мной. Я не хотел, чтобы ее считали моей сообщницей, если до того дойдет дело...

– Хорошо же у вас вышло, нечего сказать!

– Да, у меня вышло отвратительно. Но давайте оставим этот разговор до лучших времен, если они случатся. В последнем я не уверен, но от переливания из пустого в порожнее того, что уже сделано и неизменно, они не приблизятся.

– Что с герцогом Алларэ? Он по-прежнему под арестом?

– Да.
– Фиор передернулся, услышав это единственное слово. Еле слышный хруст: сухая ветка треснула в кулаке.
– Это вы подсказали королю отправить Элграса именно в Брулен?

– Нет, он сам так решил...

– Изумительно...
– Гоэллон склонил голову.
– Я-то надеялся...

– А в чем, собственно, дело?

– В Брулене происходят весьма загадочные и опасные события. Отправка принца именно туда - едва ли случайность. Учитывая, что молодой барон Брулен связался с наследником Скорингов, а именно господин комендант Скоринг потерял эту вещь...
– герцог указал на листок-лепесток, который Фиор так и держал, зажав между указательным и средним пальцем.