***

— Какие новости? — спросил сын, заходя в кабинет без стука.

Любого другого Эльгред Монтега бы уже пропесочил, но Кею позволялось куда больше, чем остальным.

Кивнув на кресло напротив, Эльгред придирчиво оглядел младшего. Высокий, златокудрый, голубоглазый…

— Что? — спросил тот.

— Выглядишь как девичья мечта, — ответил он.

Или как его собственное отражение лет двадцать назад. Но сын унаследовал не только его внешность, но и ум, и изворотливость. Так может, попробовать разыграть еще одну партию?

— Сомнительный комплимент, но ладно, — усмехнулся Кейден. — Так что вы там обсуждали с серебряным львом?

— Зеркала в основном, — вздохнул Эльгред и, вытянув руку, ударил чаросветом в зеркало над баром.

Свет брызнул по комнате, рассыпался бликами. Глава дома рыжих котов любил пустить пыль в глаза и обставлял свои резиденции со всем возможным блеском, но в кабинете предпочитал сдержанную обстановку: дерево, кожа, чистые стены. Чаросвет пометался немного, словно пытаясь найти пристанище, и погас.

— Та девчонка, с кровью седьмого дома, отражает чаросвет Себастиана Альваро, — пояснил Эльгред. — Она вроде зеркала, настроенного точно на него.

— Повезло засранцу, — хмыкнул Кей.

— Ты говорил, тебя она не отражает.

— Увы, — подтвердил сын.

— Но я вот что думаю, — Эльгред слегка подался вперед, заглядывая в глаза сыну. — Может, секрет в силе воздействия? Промазать лучом мимо зеркала — проще простого: не тот угол, не та высота… Но если подойти вплотную, не промахнешься. Понимаешь, о чем я толкую?

Кей нахмурился и побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— Не совсем… Ты советуешь мне, так сказать, воздействовать в упор?

— Разумеется, надо действовать тонко и аккуратно, — уточнил он, откинувшись на спинку кресла. — Я ни в коем разе не предлагаю тебе насиловать невесту Альваро. Это не наши методы, сын.

Кей согласно кивнул.

— Но в академии чаросвет бывает всякое, — вкрадчиво продолжил Эльгред. — Вечеринки, веселье, случайные связи…

— А я как раз мечта любой девушки, — продолжил сын, криво усмехнувшись. — Вряд ли выйдет, отец. Они влюблены друг в друга до беспамятства.

— Значит, сходу сдаешься?

— Я пытался…

Эльгред взмахнул рукой, обрывая его.

— Не оправдывайся, — сказал он. — Ты смирился с неудачей, я понял.

— Не бери меня на слабо, — потребовал Кей. — Если представится возможность, я ее не упущу, ты же знаешь.

— Возможности надо создавать самому, — назидательно произнес Эльгред. — Но что меня больше всего бесит в этой ситуации, так это то, что я не понимаю правил игры. Все равно что резаться в банального дурака и вдруг заметить в чужой руке джокера.

— А ты любишь подсматривать чужие карты?

— Я люблю выигрывать, — ответил Эльгред. — Добудь мне эту победу, сын.

Кей вздохнул и неопределенно пожал плечами.

— Я попробую, — пообещал он.

***

Найрин неспешно шла по закрытому сектору библиотеки, разглядывая потертые корешки книг. Расмус Корреган уже выгнал бы ее прочь — она не наследница рода и не имеет права здесь находиться, но новый библиотекарь не обладал феноменальным чутьем слепого.

Когда-то ей подвернулся случай сделать дубликат ключа, тайком позаимствовав его у Себастиана, и теперь она могла приходить сюда тихо и незаметно, что и делала при любой возможности. Раньше она сияла в обществе, теперь же его избегала. Не то чтобы у кого-то хватало наглости издеваться над ней, но Найрин мерещились насмешки всюду. Себастиан Альваро променял ее на тень. Выбрал никчемную простушку вместо блистательной Найрин. Здесь же, меж книжных рядов, ее ждала тишина и хоть какое-то подобие покоя.

Найрин остановилась возле очередного шкафа, ласково погладила пухлый корешок фолианта и отдернула руку, когда тот заискрился и зашипел.

Да, тут было тихо, но тем громче звучали ее собственные мысли.

Себастиан унизил ее. Предал.

Забыл, что кошки злопамятны. А Найрин не простит его никогда. Они оба поплатятся: и Себастиан, и мерзкая тень. Надо лишь найти подходящий способ — и она отомстит.

Найрин вытащила очередную книгу и полистала пожелтевшие от времени страницы. Руки задрожали, и Найрин, едва не выронив книгу, быстро захлопнула ее и перевела дух. А после вновь открыла ее и аккуратно перевернула первую страницу.

Если бы кто-нибудь заглянул в закрытый сектор библиотеки и увидел Найрин, то наверняка залюбовался бы счастливой улыбкой, осветившей ее лицо. Так мог бы улыбаться человек, который неожиданно получил именно то, о чем мечтал.

***

— Это потрясающе! Наша Мэдерли — настоящее чудо, — выдохнул Эдвин, и в его глазах замерцал столь ненавистный Первому чаросвет.

Несправедливо, когда кому-то дается больше лишь по факту рождения. Ладно бы деньги, положение в обществе — этого можно достичь. Но чаросвет — все равно что поцелуй бога. Он возносит человека на высоту, до которой другим не добраться, как ни карабкайся.