— Ее чары совершенно уникальны, — продолжил болтать Эдвин, не подозревая о терзаниях Первого. — Они открывают перед нами безграничные возможности.

— Оружие, — перебил его Первый. — Ты можешь сделать что-то такое, что помогло бы в нашей борьбе?

Эдвин был полукровкой. Когда папаша-чар вышвырнул и мать, и ублюдка назад в Сумерки, Первый обеспечил им пищу и кров, а заодно аккуратно выпестовал в мальчике ненависть к чарам. Тот получил обучение в академии, впитал все знания, которыми так щедро делились чары. Время пожинать плоды.

— Да, могу, — сказал Эдвин, и его короткий ответ прозвучал для Первого музыкой. — Собственно, я уже сделал. Загнал небольшую часть тьмы в артефакт с зеркалами, которые в изначальной задумке усиливали чаросвет.

— Ты увеличил тьму? — спросил Первый, и его голос прозвучал хрипло.

— Устойчивость артефакта небольшая, — виновато произнес Эдвин. — Стенки сломались, тьма хлынула наружу, получилась локальная Ночь. Забавно, что обычным светом этот мрак не разогнать. Да что там — даже чаросвет слабо справляется. Тьма держалась почти целые сутки.

У Первого пересохло в горле от волнения.

— Ты сможешь усилить артефакт? — спросил он.

— Да, — кивнул Эдвин. — Я уже занимаюсь этим. Но я бы хотел поэкспериментировать и с артефактами более тонкого действия. Допустим, создать маскировочную тень. Вы рассказывали, Мэдерли умеет становиться невидимой. Или вот иллюзии. В сочетании с чаросветом тьма весьма интересно себя ведет, можно создавать образы...

— Нет, — перебил его Первый. — Это все лишнее.

— Работаем по изначальному плану? — слегка разочарованно уточнил Эдвин, и Первый кивнул.

— Мне нужна максимальная мощность.

— О, это интересная задача, — оживился Эдвин. — Хорошо бы получить еще немного чар Мэдерли, но и с имеющимся я могу сделать Ночь, которая накроет хоть целый город.

Первый вцепился в край стола, чтобы удержаться на ослабевших ногах. Неужели он наконец получит то, о чем мечтал долгие годы?

Чаросветы привыкли брать то, что им нравится: плодородные земли, богатства, женщин... Пришло время платить.

Ночь, злобная, беспощадная, полная монстров, страданий и крови, укроет черным покрывалом город. И на этот раз он будет по другую сторону Солнечного рубежа.

— Я такую крутую штуку сделал, — таинственным шепотом сообщил Ларг.

Быстро глянув по сторонам и убедившись, что никто не обращает особого внимания на наш угол в столовке, он вытянул ладонь над столом, демонстрируя широкое кольцо с черным камнем, в котором будто клубилась тьма.

— Выглядит стильно, — промычала Ронда, старательно жуя тушеную фасоль, которую повариха явно не доварила. — Я смотрю, ты предпочитаешь работать с серебром. Дань уважения дому белых псов?

— Дешевле, чем золото, — бесхитростно признался Ларг. — И тоже не создает помех чарам. Теперь делаем та-а-ак, — он медленно повернул кольцо камнем вниз.

Я успела заметить тени, взметнувшиеся по его рукам и заклубившиеся вокруг широких плеч, белобрысой макушки, а потом парень исчез.

— Ух ты! — восхитилась Ронда и, протянув руку, сжала пальцы на невидимом бицепсе. — Ты все еще здесь!

Она провела ладонью выше, пошевелила пальцами, словно взъерошив волосы.

Ларг появился на том же месте, румяный от смущения.

— Принцип действия довольно простой, — сказал он, поправляя кольцо. — Обычное распространение чар, замкнутое на объект, но вместо чаросвета я использовал тьму. Добавил еще в круг символов внешнее искажение на максимум.

— Дай посмотреть, — потребовала Ронда и нахально стащила кольцо у него с пальца.

— По часовой стрелке, — торопливо добавил Ларг.

Ронда понятливо кивнула, надела кольцо на средний палец и повернула.

— Мэди, детка, — прозвучал позади меня голос Монтеги, — неужели я ослеп от твоей красоты? Готов поклясться, тут только что сидела Ронда.

— И я по-прежнему здесь, — подтвердила она, появляясь. — У тебя галлюцинации, Кейден. Либо ты слишком медленно моргаешь. Наверное, перезанимался.

Он опустился рядом со мной, вопросительно вздернул брови.

— А может, я вижу только тебя, Мэдерли Эванс? И все остальные женщины просто исчезают из поля моего зрения, — предположил он.

— Это что, второй раунд? — полюбопытствовала я, ковыряясь вилкой в условно съедобной фасоли. Хоть ты устраивайся в столовку на подработку. — Я думала, ты смирился, что проиграл то пари.