— Хорошо, — ответил он, откинувшись на спинку стула. — Почему именно Кощей?

— Назови это цепной местью, — коротко бросила Саша. — Когда Кощей падёт, за ним последуют его сыновья.

— Сын.

Она на мгновение замялась, её взгляд мелькнул туда, где недавно стоял Роман.

Из горла Брина вырвался тихий смешок.

— Русалка, — пробормотал он, с интересом наблюдая за ней. Она ответила ему лёгкой, но предостерегающей улыбкой.

— Он не ошибся насчёт страданий, которые я для него уготовила, — сказала она, имея в виду Романа. — Он сходит с ума, и это прекрасно. Дополнительный бонус. Но он точно не ошибается.

— Тебе не нужно много, чтобы уничтожить его, если это действительно то, чего ты хочешь, — заметил Брин. — Он уже разваливается на части. Ты легко могла бы убить его прямо сейчас и покончить с этим.

— Смерть — не подходящее наказание для него, — холодно сказала Саша. — Я сделала это сама, и это ничего не изменило.

— Разве? — Брин посмотрел на неё с долей скептицизма, но она была слишком хороша, чтобы дать ему хоть крупицу уязвимости.

— Смерти, — сказала она, — недостаточно. Я хочу, чтобы у него отняли то, что он любит больше всего. И чтобы он знал, что это его собственная вина.

Её серые глаза, холодные и полные решимости, впились в его лицо.

— Разве это не справедливо?

— Я не эксперт в вопросах мести, — заметил Брин. — У меня есть строгий кодекс: не вмешиваться в дела, которые меня не касаются.

— Вот почему ты любишь вещи, а не людей? — спросила Саша.

— Ах нет, это отдельный вопрос. Я материалист по природе, — пояснил он. — Сокровища, золото, всё такое. Склонности фейри.

— Я имела в виду силу, — уточнила она. — Магию. Ты гоняешься за тем, чего у тебя нет. Почему? Ты считаешь, что заслуживаешь этого? — в её голосе зазвучала насмешка. — Ты никогда не имел места в этом мире, поэтому хочешь все места во всех мирах? Так?

— Ты недооцениваешь меня, — вздохнул Брин. — Я не настолько поверхностен.

На мгновение она внимательно смотрела на него, её взгляд потемнел, а губы слегка поджались.

— На что, по-твоему, похожа сила, Бридж? — наконец спросила она. — Когда я была ребёнком, сила выглядела как моя мать. Как моя сестра Марья.

Её взгляд задержался на его лице.

— Я помню, как тайком пробиралась в мастерскую моей матери и наблюдала за тем, как моя сестра создавала красивые вещи. Но потребовались годы, чтобы понять: это была не её сила. Да, это магия, это талант и способности, но настоящая сила — знать, на что ты способен, и выбирать, отдавать ли это миру. Сила — это умение быть деликатной и мягкой, как моя сестра, и в то же время способной заставить глупых, недалеких людей думать, что красота и доброта — не одно и то же. У неё такой взгляд, — продолжила Саша, утопая в своих мыслях, — который заставляет тебя почувствовать, что ты — единственное существо во вселенной. Она может дать тебе ощущение мощи, сделать тебя огромным, незыблемым, всемогущим, и именно отсюда исходит ее сила. Ее сила проистекает из знания, что она может заставить тебя почувствовать себя могущественным, и пока ты будешь сидеть сложа руки под этим ее взглядом, она может сокрушить, раздавить тебя, выбить почву у тебя из-под ног.

Саша улыбнулась, возвращая внимание Брину.

— Моя сестра Марья — самый могущественный человек, которого я знаю.

Брин, как бы ему ни было неприятно это признавать, он не мог с ней не согласиться.

— Это не поверхностно, — добавила Саша, её голос стал жёстче. — Хотеть того, что есть у неё. Быть тем, кем она является.

Её взгляд снова упал на ящик стола.

— Я могу помочь тебе приблизиться к этому, — мягко произнесла она. — Могу помочь тебе использовать то, что у тебя есть. Если ты найдёшь то, что нужно мне.

Брин на мгновение задумался. Марья уже обещала ему нечто подобное.

И всё же… За этим могло быть интересно понаблюдать.

— Думаю, у меня есть как раз подходящий человек, — пробормотал он наконец, и Саша медленно улыбнулась.

IV. 14

(Соловей, реприза)

— Я слышала, ты меня ищешь, — раздался голос за его спиной.

Дмитрий обернулся и увидел у окна свою Марью. Она выглядела совсем не как человек, который каким-то образом вырвался из царства мертвых; она выглядела такой, какой он всегда ее помнил.

Или, по крайней мере, такой, какой он надеялся её увидеть. Прошло слишком много времени с её смерти, и он больше не был уверен, какая версия Марьи Антоновой стояла перед ним сейчас. Но он уловил в её облике отголоски чего-то знакомого.

Её волосы снова отрасли, заметил он. До того как она начала укладывать их в свои фирменные волны 40-х годов, она носила их длинными и распущенными. Его прежняя версия засыпала, уткнувшись носом в эти мягкие волны, вдыхая их нежный аромат.

На ней было платье приглушённого оттенка шалфея. Дмитрий задумался на мгновение: выбрала ли она его специально? Проснувшись этим утром, она просто надела это платье или подумала: Интересно, что Дима хотел бы видеть на мне сегодня?

Платье идеально сочеталось с цветом его глаз.

— Маша, — ровно произнёс он. К этому моменту он уже ожидал встречи с ней. — Ты жива.

— Похоже на то, — отозвалась Марья, облокотившись на раму окна и наблюдая за ним. Дмитрий сидел на краю своей кровати, словно в ожидании. — Что тебе от меня нужно, Дима? Ты был так настойчив, — отметила она. — Это начинает раздражать моих знакомых. Хотя, честно говоря, Иван, кажется, не особо возражал. Как мило, что ты не слишком сильно на него давил, — добавила она с лёгкой улыбкой. — Последние пару месяцев были и без того для него трудными.