Творец, если ты есть, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Обрати же свой светлый лик сюда!..

Их обеих привязывают… нет, пока не к кровавым алтарям. К двум гладким черным столбам.

— Итак, как все мы знаем, раз в месяц (иногда по настроению — чаще) бывает Особая Ночь. Что это такое — я думаю, нет смысла объяснять будущим покойникам. Тем более, мой брат отлично осведомлен и так. Однажды в самый первый раз я провел прекрасный обряд… увы, воспроизвести уже не выйдет. И не потому, что я — недостаточно компетентен, поверьте, очаровательная Кармэн. Впрочем, для обрядов поскромнее королевской крови мне пока хватает. Одна из избранных — моя родная племянница. Вторая — сама никто и ничто, но носит в себе королевскую кровь аж двух родов. В своем пока еще плоском животе. Этого довольно. Но я могу всё изменить — на сегодня. Вместо беременной невесты Виктора Зордеса умрет его мать — Кармэн Ларнуа, прямой потомок Сезарингов. А племянницу заменит ее отец и мой брат. Алтарю всё равно, сколько лет его жертве. Исключение лишь дети… но никто из вас четверых — для древних сил уже не ребенок. Итак?

Древние силы… Только они и остались — жадные, бесчеловечные силы, жаждущие чужой крови и жизней! А милосердного Творца придумали выросшие дети, когда устали просыпаться от жутких кошмаров.

— Она не умрет ради меня. — Элен шепчет вслух? И что? Какая уже разница? — Я ведь даже не ее дочь. И не его невеста. Никто и ничто.

Виктор тогда на Элениту даже не обернулся. Оставил умирать. И после этого даже о ней не вспомнил. В отличие от Элгэ. Это ее он оплакивал месяцами. Потому что только она была для него кем-то.

А для якобы милосердного Творца они все — никто. Он ведь сам — красивая легенда. Только не основанная на реальности.

— Спроси еще, кто я? — горько усмехается только что яростно дравшаяся напарница. Сквозь отчаянный ужас в черных глазах.

Главное, что не могучий богатырь-спаситель. Не герой из легенды.

Девушке так же страшно, но она крепче духом. Только у самой Элен так не выйдет.

Кармэн и отец смелой девчонки смотрят лишь друг на друга. А потом он что-то произнес — совсем тихо. Только ей. Случайной спутнице.

И она шагает вперед — прекрасная, гордая, несгибаемая, блистательная. Обнимает его и крепко целует в губы. Кармэн умеет.

Элен всегда так восхищалась ею. Без зависти. И без шанса быть похожей.

Даже странно — красотке Элгэ завидовала до жути, а более яркой Кармэн — никогда. Просто любила. Мечтала стать такой же. И знала, что превратиться в яркую звезду на небесах — и то проще.

Эти двое утешают друг друга? Помогают пережить будущее горе? Смириться с ним?

Напарница по столбу выругалась сквозь зубы. А горький водопад застил глаза расплывчатым туманом. Всё кончено.

Кармэн — кто-то, вот и выживет. А Эленита — не больше, чем жалкий мотылек. Такими жертвуют и забывают. Случайный эпизод не войдет в легенду.

Сейчас этот королевский брат просто не выпустит Кармэн из объятий. Чтобы она не видела самого страшного. Смерти Элен.

А потом стража взяла в кольцо Кармэн и графа. Вцепилась намертво. И потащила к черному алтарю. К засохшим желобам.

Чтобы не вмешались?

— Руки! — прошипела Кармэн. — Прочь, шакалье. Мы способны дойти сами, шавки.

Узники оттолкнули крепкую стражу вместе. Идут сами. Рука в руке. Шествуют. Глядя друг на друга.

— Папа! — вдруг совсем иначе, пронзительно закричала приговоренная… спасенная принцесса.

Они обернулись разом. К ним двоим. И губы шевельнулись у обоих.

Что это было? «Прощай»? «Живи»?

Почему Элен вдруг отказал всегда столь острый слух?

В горьком водопаде совсем растворился вкус соли. Осталась лишь едкая горечь. Захлестнула душу. Навсегда.

И багровый туман поплыл черными кругами. Всё более частыми. Закрывая зрелище. Милосердно лишая Элен чувств в шестой раз.

Глава восьмая.

Словеон, Старград. — Мэнд, Тайран.

1

Как взбесится безумный владыка мрачного Мэнда — истинный владыка. Когда не получит вожделенных душ. Тех, что так долго ждал. Предвкушал.

Но ради отважной зеленоглазой Элгэ Илладэн Рунос не вправе позволить отдать ее приемную мать голодной Змее. А ради себя самого — родного дядю. Отца красивой и смелой Анж.

А ради когда-то счастливого Мэнда и Белой Матери — древний Змей не должен получить такую жертву.

Ради этого можно рискнуть многим и отдать тоже многое. Тем более, возможно, именно сейчас это — важнее всего. Ни за что не допустить усиления проклятой Змеи. Не позволить Мэндскому злу окончательно затопить подлунный мир. Выплеснуться из прогнившего колодца в другие источники. Еще живые. И отравить гнилым ядом все быстрые реки и глубокие озера, куда те впадают.