Я стала убийцей. Стала пираткой. Теперь я одна из них.

Проснулась я оттого, что сквозь окошко брызгал мелкий дождь. Уже рассветало. Ченг Ят сидел на корточках перед поврежденным алтарем.

Жестокий и свирепый боец, так беспокоящийся о своем лице, которого так заботило уважение, молился о медной печати громче, чем о погибших товарищах и кораблях. Боги, молитвы, ружья и петухи не помогли ему. Так что он разбирался сам, как мог… Ченг Ят ни был ни хорошим, ни злым: он просто не стал тем, кем мог бы.

А я стала той, кем могла бы? У меня всегда была цена, но по-настоящему меня никто не ценил. Я принадлежала определенному месту лишь потому, что меня туда продали. Полжизни я мечтала о побеге. Может, пришло время наконец самой отвечать за себя.

Стать одной из них.

Должно быть, я охнула, когда села. Ченг Ят перестал петь молитву и повернулся.

— Хочу свадьбу, — заявила я.

Он кивнул и снова затянул молитву.

Я была прикована к постели в течение нескольких дней, меня мучила лихорадка, а руку закрывала плотная повязка от плеча до локтя. Какую бы еду ни приносила A-и, тело отвергало все, кроме жидкой каши. То же самое я могла сказать о просачивающихся новостях насчет последствий атаки патрульных из Тинпака.

Они захватили три из наших оставшихся кораблей вместе с примерно сотней мужчин и двенадцатью женщинами, не считая тех, кого бросили умирать. Ченг Чхат приплыл на следующий день, в то время как флот By и наш, а также пять кораблей Чхата укрылись в скалистой бухте. Мы ремонтировали суда, используя любые доступные подручные материалы.

— Поешь, — ворчала A-и, ставя миску мне между ног. — Наверное, нескоро теперь курицу отведаешь.

— Мы отплываем? Он мне не сказал.

— Пока никому не сказал. Ешь давай.

Мысль об отъезде возродила аппетит. Курица оказалась нежной, а рис — мягким.

— Он сказал куда? — поинтересовалась я.

— Тунгхой. — A-и улыбнулась, как будто я должна была знать это место, но название мне ровным счетом ничего не говорило. — Лойтяу. Ты не знаешь? Неважно. Все равно заранее не подготовишься.

— Я одно поняла: я вообще ни к чему не готова.

— А я ведь предупреждала.

— Как Ястреб?

— Кто?

— Ну, тот человек, который отвечает за оружие. Он?..

— Ястреб? Имя ему подходит! — Лицо старухи посерьезнело. — Жив. Спрашивает о тебе.

Это все, что мне хотелось услышать. Ноги были ватными, но я спустилась по трапу без посторонней помощи, отказываясь, когда меня пытались поддержать, и пошла прямо на камбуз, где попросила миску рыбного отвара и флягу вина.

От резкого запаха гниющей плоти из переднего трюма я чуть было не повернула обратно, но там находилась каюта Ястреба. Передо мной разбегались во все стороны тараканы, а прямо над ухом жужжала муха.

Его грудь уже не походила на птичью, теперь она была замотана окровавленной тряпкой. Я помнила рану в верхней части живота, но не была готова увидеть его ногу — вернее, то, что раньше ею было. Конечность распухла и превратилась в черную массу, где пировали личинки и откуда в глиняный кувшин капала жидкость.

Увидев меня, Ястреб натянуто улыбнулся, скрывая боль. Я подняла фляжку с вином.

— Думаю, травяные отвары тебе уже надоели.

— Оставь вино для живых.

— Заткнись. Ты слишком упрям, чтобы умереть. Или отказаться от выпивки. — Я плеснула вина ему в рот и увидела, как морщины на лице Ястреба разгладились.

— Или от курева. — Голос булькал, но в нем все еще чувствовалась жизнь. — Вот почему у меня никогда не было жены.

— У такого красавца наверняка было много девушек.

Печать совсем другой боли легла на лицо Ястреба, боли такой глубокой, что она не могла быть физической Неужели ни одна женщина никогда не хотела этого невзрачного, но порядочного мужчину? Я не осмелилась спросить.

Он склонил голову, показывая, что хочет еще вина, и сделал жадный глоток.

— Теперь мне станет легче. А ты садись. Сиди и слушай, потому что довольно скоро мне не с кем будет поболтать, кроме правителя ада. — Он замолчал и перевел дух. — Каждый человек на борту хвастается, что видел, как ты всадила в того парня клинок. Причем неважно, видел он битву на самом деле или нет. Главное — то, как ребята об этом рассказывают…