– То, что крылья ломить не будет, мне вполне устраивает, - произнес песочно-золотой.
– Но как нам закрепить новую сердцевину, если она категорически не хочет держаться в углублении.

– Хороший вопрос, Варраш. Все проще, чем кажется. Тебе просто нужно хорошенько обдать пустой медальон пламенем, чтобы он стал помягче, затем опустить белый перламутр в углубление. К тому моменту, как изделие остынет от вашей привязки не останется и следа. Артефакт станет просто накапливать непроизвольно выплескивающиеся излишки энергии. Даже больше скажу - в новом его состоянии ты вполне сможешь не бояться энергетического истощения. У тебя будет собственный накопитель энергии, при твоем желании отдающий ее тебе обратно. Конечно, если ты не захочешь отдать его.

– То есть причина отторжения исключительно механическая?
– удивленно уточнил дракон.

– Именно, - подтвердил Шарратар.

– Первая относительно-успокаивающая новость за последнее время, - проворчал песочно-золотой, а затем спросил.
– А что делать со старой сердцевиной?

– Обязательно уничтожить, - серьезно ответил белый.

– Мудрейший Шарратар...
– Варраш немного замялся, желая обратиться с просьбой к самому старому дракону их крылатого клана.

– Можно, Варраш, можно, - ответил ящер раньше, чем песочно-золотой успел задать вопрос.
– Понимаю, что тебе не терпится. Все же свобода - высшая ценность для дракона.

Гость склонил благодарно голову перед хозяином пещеры и обратился к принцессе:

– Высочество, поможешь мне?

Итарина кивнула и, освободившись от руки Акрана, сделала шаг вперед, открыв медальон, вытащила из него прежнюю жемчужину, закрыла. После чего в углубление, предназначенное для сердцевины, вставила Белый Перламутр, положила на пол кулон и отошла.

Варраш вдохнул и выпустил узкую направленную струю огня поверх медальона. За неполную минуту кулон накалился и стал красноватым от высокой температуры. Как только дракон увидел желаемый результат, огненная струя исчезла. Ее Высочество выудила из-за пояса блокнот, с которым никогда не расставалась, открепила от него карандаш, затем приблизилась к медальону, присела и легонько надавила карандашом на жемчужину. Теперь оставалось только ждать, пока металл остынет. Но тратить время впустую песочно-золотой не хотел. Одобрительно взглянув на артефакт и поймав кивок Мудрейшего, подтверждающий, что все идет как надо, он снова обратился к принцессе:

– Высочество, положи на пол прежнюю сердцевину.

Девушка послушалась. Положив на пол жемчужину, она сделала шаг назад. Акран последовал ее примеру, ибо догадывался, каким образом ненужная вещь будет уничтожена.

Варраш снова вдохнул и выпустил струю огня. Но если в прошлый раз она была строго подконтрольна и лилась, словно ручеек, тихо и спокойно, то сейчас огонь ревел и норовил поглотить все на своем пути, но на его пути была лишь маленькая жемчужина, которая уже через десяток секунд превратилась в маленькую кучку пепла. Молодой ящер едва сдерживал ребяческое желание растоптать эту горсточку.

– Как себя ощущаешь?
– был первый вопрос Шарратара.

– Пока изменений не чувствую, - признался крылатый змий.

– Тогда попробуй отлететь и сравнить ощущения с теми, что имели место, когда была действительна связь, - внес предложение белый.

Варраш кивнул и отправился к выходу из пещеры. Вслед за ним пошли Итарина и Акран, а замыкал шествие Мудрейший.

Оказавшись под лучами закатного солнца, песочно-золотистый дракон расправил крылья, резко, даже судорожно выдохнул и рывком оторвался от скалистой поверхности. Несколько сильных махов и он уже оказался в ста метрах от горы. Впервые за долгое время Варраш ощущал прежнюю легкость полета. Ему уже не нужно было покорять стихию, она сама ластилась и подстраивалась под движения властителя небес. Радость и сладкое опьянение свободы наполнили сердце и разум ящера. Не в силах сдерживать их внутри он кувыркнулся в воздухе, как не делал с тех пор, как ему исполнилось пятьдесят. Кульбиты сменяли друг друга. Он будто плескался в небесных просторах, выделывая невероятные фигуры. Драконы, на чьих глазах это происходило, удивленно смотрели на словно потерявшего разум собрата: право слово, за почти полные четыре столетия можно было бы научиться держать себя с достоинством, присущим крылатым.

Принцесса смотрела на то удаляющуюся, то приближающуюся фигуру дракона и улыбалась. Свободные должны оставаться свободными. Неистовая радость дракона находила свое более спокойное отражение в сердце девушки.

Спустя какое-то время, которое понадобилась Варрашу, чтобы насладиться ощущением полного и безраздельного контроля над собой, он все-таки возвратился в пещеру Мудрейшего, явив собой наглядный пример встрепанного, как бы дико это ни звучало, и безудержно-счастливого дракона, чем вызвал отеческую улыбку и доброе подтрунивание Шарратара:

– Да ты, оказывается, не до конца изжил в себе дракончика.

Песочно-золотой смутился и постарался принять благообразный вид, после чего ответил:

– Это все дурное влияние. Сам знаешь, с кем поведешься..., - и бросил выразительный взгляд на Итарину.

В ответ девушка лишь широко улыбнулась и произнесла:

– Почту это за комплимент.

– И правильно сделаешь, малышка, - вместо Варраша ответил Шарратар.
– мало кто может расшевелить дракона до такого состояния. Только к глубокой старости мы начинаем понимать, что показное равнодушие не лучшая политика, а позволить себе ребячества - меньшее, чем мы можем порадовать живущих внутри весь наш долгий жизненный полет любопытных дракончиков, - потом он скосил глаз в сторону песочно-золотого и произнес.
– Ему до осознания этой истины еще тысячи эдак с полторы лет. Хотя общение с тобой, думаю, может подсократить этот срок до восьмисот.

Варраш нахохлился. В исполнении дракона это смотрелось невероятно и очаровательно, хоть и диковато, так что Акран едва сдержал усмешку, Итарина, напротив, снова улыбнулась, а Мудрейший добавил:

– Видишь! Демонстрация эмоций - явный прогресс.

После этих слов все снова разулыбались.

Приведя встрепанный вид и мысли в порядок, песочно-золотой произнес, обращаясь к старейшему:

– Благодарю тебя, Мудрейший. Пусть крылья твои будут крепки до последнего мгновенья, а разум ясен и чист.