— Подожди, — сказал Сэм, устремив на меня взгляд. — Разве твоя мама не дружит с ними. Я имею в виду Сынов Тамплиеров. Она встречается с одним из них? — спросил он с детским волнением.

Уайатт ударил его в плечо.

— Братан, нельзя спрашивать Лекси такое о ее маме. Я, вообще, считаю, что тебе следует запретить говорить о миссис Спенсер, — решил он.

Сэм потер руку.

— Что? Это комплимент. Ты видел их старушек? Они горячие. Мия вступает в престижную лигу, — продолжил он.

— Хватит трепаться, — жестко скомандовал Уайатт.

Я, не удержавшись, хихикнула и села на диван рядом с Ноем, который обнял меня и крепко сжал.

— Ты, правда, великолепно выступила, Лекси, — прошептал он мне на ухо.

Я ухмыльнулась ему.

— И ты тоже, Ной.

Сэм и Уайатт всё продолжали спорить. Уайатт пытался прочитать ему лекцию о тонкостях общения, связанных с обращением к мамам как к милфам. Снова.

Ной посмотрел на них и покачал головой.

— Это наше с тобой будущее. — Он кивнул в их сторону. — Стать родителями двух капризных детей.

— Вдобавок к моему безумному богатству и известности, — сухо добавила я.

Ной кивнул.

— Конечно.

Я засмеялась и положила голову ему на плечо.

— Другого я бы и не пожелала, — прошептала я.

— Я тоже, — ответил Ной.

Уайатт бросил попытки вразумить Сэма и сел рядом со мной на диван, бормоча что-то себе под нос и глядя на Сэма.

Мой взгляд остановился на дверном проеме, и я спрыгнула с дивана.

— Мама! — закричала я, бросившись через комнату в ее объятия. — Это было потрясающе! — воскликнула я, отстраняясь от нее. — Мы полностью раскачали это место.

Глаза мамы мерцали, и я понимала, что она вот-вот заплачет.

— Да, черт возьми, — вставил Уайатт, заставив маму слегка вздрогнуть.

— Кажется, я спас ваши задницы, — поддразнил Сэм. — Я обязательно буду на обложке «Rolling Stone»... ведь я самый красивый.

Слезы мамы стали воспоминанием благодаря моему безумному другу, и ее лицо расплылось в улыбке.

Я показала Сэму язык — по моему мнению, это был жест любви.

Мама улыбнулась ему, а затем обвела взглядом комнату и на мгновение задержалась на Ное.

— Ребята, вы определенно были лучшей группой, чье выступление я видела вживую, — заявила она с гордостью.

Я подняла бровь. Не думаю, что мама посетила много рок-концертов, но гордость в ее голосе была очевидна. При этом внизу живота разлилось радостное тепло.

— Спасибо, миссис Эс, — сказал Сэм с ухмылкой. — Мы очень ценим, что вы привели нас сюда и не отнеслись слишком по-родительски к месту и времени. Мы просто должны раскачивать... знаете, никаких правил, — протянул он так, словно давал концерты десятилетиями, а не несколько минут.

Я закатила глаза, но улыбнулась. Я была благодарна маме. За то, что она позволила нам это сделать и привела сюда. Не многие родители пошли бы на такое.

— Ладно, ребята, единственная причина, по которой я не отношусь слишком «по-родительски», — процитировала она термин Сэма, — заключается в том, что мы взорвали это заведение за минуту до того факта, что ваши ранимые подростковые чувства еще не испорчены тем, что происходит в этом баре, и я боюсь, что длительное пребывание здесь может представлять опасность для вашей музыкальной карьеры и репутации Клэя. Собирайтесь, — приказала она с усмешкой.

Поскольку мы знали, как нам, несовершеннолетним школьникам, повезло выступить в баре, мы поспешили выполнить ее просьбу. Нам нужно вести себя хорошо или, как сказал Сэм, по крайней мере, поддерживать видимость хорошего поведения, чтобы нас снова пригласили. У него имелись самые разные идеи относительно нашей «репутации», которую он намеревался создать. Я помогала собираться, не обращая слишком пристальное внимание на беседу мамы с Клэем, владельцем клуба. Укладывая гитару в футляр, я заметила, что он стоял довольно близко к ней, и испытала странное раздражение. Клэй был хорошим, на самом деле, великолепным, позволив нам выступить в его баре. На мой взгляд, он выглядел вполне себе симпатичным, если говорить о мужчинах постарше. Он был высоким и не таким мускулистым, как здоровяки из Сынов Тамплиеров. В его черных волосах блестела седина. Он казался грубоватой версией Джорджа Клуни.

Но меня раздражало не это. Он просто не подходил маме. А вот Зейн подходил. Эта мысль была совершенно иррациональной. Я понятия не имела, что между ними происходит, но это не имело значения.

— Хрена с два она с тобой пойдет, — глубокий голос вывел меня из размышлений.

Я подняла глаза и изо всех сил попыталась подавить ухмылку, обращенную к владельцу голоса, использовавшего ненормативную лексику.

Зейн стоял позади мамы, как бы прямо за ней, и глядел на Клэя. Я не совсем понимала, куда Клэй собирался с мамой; возможно, он пригласил ее на свидание. Что бы ни намечалось, судя по всему, это произойдет только через труп Зейна.