После отстрела носового обтекателя в кабину ударил солнечный свет. Он был таким ярким, что в первое мгновение я даже решил, что случилась нештатная ситуация и корабль взорвался, а этот поток белого света — последнее, что я вижу.

«Сергеич хотел, чтобы в корабле вообще не было иллюминаторов, представляешь?» — сказал Вася. Потом представил себе девять дней в полностью закрытом железном гробу и слегка поёжился.

«Вот! И я о чём! К счастью, „космонавты“ настояли. И психологи», — продолжал Вася.

«Мир не без добрых людей», — заметил я.

«Кстати, насчёт психологов. До последнего момента велись ожесточённые споры о том, как воспримет человеческое сознание сдвиг корабля по четвёртой оси и путешествие в другом измерении».

«И… что же они решили?» — осторожно спросил я.

«Да ничего не решили, — Вася изобразил вздох. — Консилиум слишком узкий, мало у кого допуск соответствующий есть. Так что оставили решение на твоё усмотрение».

«В смысле на моё усмотрение?»

«Ну, будешь ли ты в сознании во время перехода или предпочтёшь поспать. Аргументы в пользу как первого, так и второго решения примерно равны».

«Постой… почему об этом никто со мной не говорил до этого?»

«Я же говорю: рекомендации не были приняты. А задерживать полёт из-за этого не стали. Так что Сергеич просто решил оставить это за тобой. Доверился твоей интуиции».

«Понятно… — немного растерянно ответил я. — А те, кто был против — что они говорят? Чем это может грозить человеку?»

«Прежде всего, психологическими проблемами, — ответил Вася. — Но даже если такие и будут — скорее всего, они окажутся обратимыми. Так что не волнуйся!»

«Ой, спасибо. Мне сразу полегчало…»

В этот момент корабль отвернулся от Солнца. В иллюминатор величественно вплыла Земля.

— «Стержень» ответьте «Пурге», — послышалось в наушниках.

Я не сразу сообразил, что за «Стержень». Лишь спустя мгновение вспомнил, что позывной у меня теперь новый. Я отмахнулся, когда предложили выбрать, не до того было. Видимо, зря. Но хоть не «питон» или «баклажан» — и на том спасибо.

Вообще странно, конечно, что все эти позывные вдруг потребовались для обмена по лазерному каналу, который, по идее, никто и никак не должен был перехватить. Опять традиция, видимо.

— «Стержень» «Пурге» слышу чётко и ясно. Старт прошёл штатно, без происшествий, — произнёс я.

— Через три минуты пуск маневровых. Идёте к Луне, — сказал оператор на Земле.

— Принял, через три минуты.

До окончания манёвров было запрещено отстёгиваться, принимать пищу и пить. Что ж, подождём. Три минуты вроде бы немного. Но вообще о предстоящих девяти днях я старался не задумываться. Да, в невесомости пространство как будто бы расширилось, но всё равно его было удручающе мало. Даже ноги толком не вытянуть…

В положенный срок я почувствовал вибрацию. Потом толчок и нагрузку, будто вдруг вернулась сила тяжести. Несколько минут — и это прекратилось.

Для международных наблюдателей мой корабль представлял собой большую научную станцию, отправленную Роскосмосом в точку Лагранжа в целях изучения гравитационных аномалий Солнечной системы.

— «Стержень», это «Пурга», — снова голос в шлемофоне. В этот раз я узнал Дмитрия Семёновича. — Легли на штатную траекторию. Завтра вечером будете наблюдать обратную сторону Луны.

— Принял, есть наблюдать обратную сторону, — ответил я.

— Удачи, Женя, — сказал он. — И до связи!

— До связи, уДмитрий Семёнович.

Вот как. Выходит, соблюдать протокол радиообмена необходимости не было. Ну и ладно.

Какое-то время я наблюдал за удаляющейся Землёй. Потом немного перекусил. С помощью Васи почитал книгу. Если бы не крайне ограниченное пространство — полёт можно было бы считать продолжением отдыха на курорте.

Через несколько часов состоялся ещё один сеанс связи. Я, как полагается, доложил о штатной работе бортовых систем, проконтролировав их. Потом ужин, и я начал готовиться ко сну.

Сложнее всего было с туалетом. Мне стоило больших усилий убедить себя, что сходить полностью одетым — это нормально. Однако же я справился. Система сработала надёжно и даже комфортно, если это слово вообще применимо к той ситуации, в которой я оказался. И у Васи, к счастью, хватило мозгов не вмешиваться и не предлагать свою помощь.

Краешек Земли по-прежнему было немного видно в правый иллюминатор, и я заметил, что её диск заметно уменьшился. Я стремительно удалялся от родного мира.