Шрифт:
Россиюшка, — подумала про себя счастливая Света Круглик, — матушка. Как необъятна ты, как широка. Как многогранна ты и твой язык со всеми его диалектами, фразеологизмами и искренней любовью народа к словообразованию на ходу. И как, оказывается, прекрасен мат со всеми его производными!
Как он волшебен!
Как виртуозен и искусен!
Да он же как… как… как балалайка!
Нет в нём пресности, лишь крайности одни. Либо весёлый разухабистый бой, от которого ноги сами пускаются в пляс, либо душераздирающий перебор, что пробивает на слёзы! — додумала Светлана Степановна и твёрдо решила, что сегодня же придёт домой и прямо с порога матюгнется при муже. И будет матюгаться отныне, и впредь, и племянника своего вместе с его программой нахер пошлёт.
Ну а пока что…
— Ваша Честь, я требую наказать ответчика, — вмешался в перебранку белобрысый юрист. — А наказание исполнит семья Кольцовых, потому как он прилюдно оскорбил честь и достоинство князя Сергея Серафимовича.
— Вертел я князя вашего!
— К тишине!
— Ты мне за всё ответишь!
— Пошёл ты на…
Вз-з-з-з! — все крики разом смолкли, потому как в зале суда открылся портал. Восторженное: «А-а-а-ах!» — покатилось по залу и тут же защёлкали вспышки журналистских фотоаппаратов.
— День добрый, — и из портала вышел…
Нет, не паренёк. Пареньком он был, когда щеголял в песочных бриджах и футболке «MetallicA». Теперь же, в парадном рифтерском кителе с блестящим орденом на груди он был настоящим мужчиной.
— Прошу прощения, чуть припозднился, — сказал Ярослав Апраксин и портал за его спиной захлопнулся. — Не мог бы кто-нибудь ввести меня в курс дела?
— Мог бы, — изо всех сил изображая невозмутимость сказал юрист Кольцовых. — Ваш отец только что оскорбил князя и теперь понесёт ответственность. Сергей Серафимович сам назначит наказание.
— Воу-воу! — улыбнулся Ярослав и явно наслаждаясь вниманием и каждым своим шагом проследовал за кафедру защиты, к отцу. — Про «оскорбил» я вполне предполагаю, что такое могло быть. И про «понесёт ответственность» согласен. Вот только с чего бы это вдруг Сергей Серафимович будет чего-то там назначать? Разберёмся, как полагается. На дуэли.
— Должно быть, сказывается ваше воспитание, — юрист Кольцовых гаденько ухмыльнулся. — И вы не совсем понимаете аристократические порядки Российской Империи, но вызвать аристократа на дуэль может только другой аристократ.
— Ага, — кивнул Ярослав. — Закончил?
— Э-э-э…
— Ну слушай тогда, — и достал из внутреннего пиджака кителя красивую такую бумажку с тиснениями, позолотой и вензельками.
— «По указу его Императорского Величества и Самодержца Российского Павла Третьего, — начал вслух зачитывать свою бумагу Ярослав, — за ратную службу, вклад в развитие Империи и закрытие Карельского рифта, с такого-то числа семейству Апраксиных жалуется баронский титул».
Тут Ярослав свернул и убрал бумагу обратно.
— Там ещё много, — сказал он и пожал плечами. — Но основную суть я передал.
В зале суда воцарилось молчание.
— Это я что, барон теперь? — шёпотом, который был слышен в каждом уголке уточнил Роман Романович у сына.
— Типа того, — шепнул Ярослав ему в ответ. — Я бы на себя оформил, но там наследные заморочки… короче, мы теперь все бароны и баронессы.
— Ну за***ись, чо? — Роман Романович потрепал сына по голове. — Молодец.
А тишина всё продолжалась. Люди переваривали и зрели для реакции; вот-вот рванёт. Ну а пока не рвануло, Апраксин-младший нашарил глазами в толпе князя Кольцова.
— Ну что ты, белобрысый? — улыбнулся он. — Плаки-плаки?
«Плаки-плаки», — записала Светлана Степановна Круглик, не в силах сдержать слёзы счастья…
Глава 5
Про оскорбления и оскорбленных
— Странное место для встречи, — сказал мой драгоценный родитель, приобнял за плечо старенькую морщинистую китаянку и улыбнулся на камеру.
— Спасибо! — уроженка Поднебесной сунула бате пятисорублёвую купюру, чуть поклонилась ему и отошла в сторону, а на её место уже устремилась супружеская пара таких же азиатов.
Благодаря языковой руне я прекрасно понимал о чём говорят туристы, и если в двух словах, то каждый их диалог звучал примерно одинаково:
— Кто это такой? — спрашивал турист номер один.
— Хрен его знает, — отвечал турист номер два. — Но давай сфотографируемся, пусть будет.
— Давай.
А дело было в том, что я попросил новоиспечённого барона Апраксина впредь соответствовать своему титулу; не только в словах, мыслях и поступках, но ещё и внешне. Вот только не проследил за этим должным образом.