После четырёх дней в морозильнике, мне очень хотелось отдохнуть и вдоволь потюленить, а потому я дал бате денег и свободу выбора. Батя распорядился всем этим так, будто бы видел аристократов лишь в исторических фильмах.

Так что выглядел барон Апраксин примерно так:

На голове высокий тёмно-зелёный котелок, а ниже точно такого же цвета сюртук образца девятнадцатого века. Массивные манжеты, завёрнутые чуть ли не по локоть, передние фалды клёш, здоровенные карманы, и всё это конечно же расшито золотом. Ну… чтобы побогаче. На груди хренатовина, очень похожая на слюнявчик, свёрстанный из занавески. Затем что-то типа узких шорт, а ещё ниже так вообще шик — плотные белые колготаны.

Короче говоря здесь, в парке близ усадьбы Узкое, Роман Романович был похож на аниматора.

— Ну а где же нам, по-твоему, встречаться? — спросил я. — Мы же не бандиты, чтобы на пустыре или заброшенном заводе вопросики обкашливать, верно? Мы теперь аристократия. У нас всё по закону.

— Так а я разве же против? — Роман Романович вновь улыбнулся в объектив и вновь получил щедрые чаевые. — Здесь, так здесь.

Не знаю, сколько батя потратил на свой наряд, но за счёт туристов уже успел отбить часть расходов. Складывалось такое впечатление, что китайцы не знали суммы меньше пятисот рублей.

Итак…

Почему мы здесь?

Всё просто. Мы вполне ожидаемо не захотели встречаться на территории Кольцовых, а Кольцовы не будь дураками отказались пользоваться моими порталами, так что Дракон-Коньячный тоже не вариант. Приглашать князя к себе в квартирку на Станционной, — как бы я к этому ублюдку не относился, — было не просто несолидно, а солидно в минусовой степени. Потому-то мы и выбрали нейтральную территорию.

Узкое — не самое популярное, однако вполне себе живописное местечко Москвы. Липовая аллея, каскад прудов, старинные постройки. Всё очень чинно, благородно и как раз в духе аристократии.

А вообще…

Вообще, чтобы не запутаться в таймлайне, наверное, нужно начать объясняться с рифта. С того самого момента, когда гигантский колокол полетел вниз. И объясняться нужно именно от третьего лица, с точки зрения всезнающего рассказчика, потому как одновременно начало происходить множество событий, и я в этих событиях не особенно-то участвовал.

Когда Олег перегрыз трос, Шиза верхом на Принцессе Борисе изо всех сил пыталась повторить свой вчерашний подвиг и выманить мега-хаосита на красный крест, однако никак не могла преуспеть. То ли Андрюша в тот день обленился, а то ли ещё что произошло — ну вот никак.

Так что колокол разнёс к херам собачьим верхнюю палубу, полетел дальше и ко всему пробил ещё и днище корабля.

Нетрудно догадаться, что пробоина была под стать самому колоколу, то бишь охренеть какая большая. Но! Дальше физика начала удивлять.

Колокол не утонул.

То ли вода была настоящим концентратом соли, — проверять и хлебать её мы, конечно же, не стали; всё же иномирная дизентерия страшная штука, — а то ли внутри у него хватило воздуха для того, чтобы держаться на плаву… а может и то, и другое сразу… не суть. Суть в том, что колокол большей своей частью вынырнул как поплавок, частично заделал пробоину и торчал теперь в трюме.

Плюс ко всему сам ледокол надёжно застрял на месте и чисто физически не мог утонуть, так что вода прибывала еле-еле.

Мы с Олегом приземлились рядом с дырой в палубе и наблюдали сверху.

Шиза поняла, что план не сработал и запаниковала, а хаосит внезапно ощетинился корабельными пушками и начал шмалять по ней пуще прежнего, так что…

Бом! Бом! Бом! — ядра Анрюши помимо прочего попадали и по колоколу. Тот звонил, как не в себя. Вот только гораздо глуше, чем раньше. А оно и понятно — весь звук и все вибрации уходили под воду.

В том-то, по всей видимости, и была задумка Архитекторов.

Не прошло и минуты, как со стороны послышался треск. Проломив головой ледяную корку, по правому борту ледокола из воды выпрыгнул дельфин. Ну… дельфин с поправкой на Хаос, само собой.

Во-первых, своими размерами он явно превосходил ледокол. Во-вторых, был чёрного цвета с красными люминесцентными прожилками. Ну и в-третьих, за те несколько секунд, что его туша пролетала над палубой, я сумел высмотреть на голове дельфина не два, не три, и даже не десять глаз. Весь лоб чудища был покрыт ими, будто это и не глаза вовсе, а юношеские прыщи.

Хаосит перепрыгнул ледокол и вновь ушёл под лёд уже по левому борту, а нас с Олегом накрыло брызгами и ледяным крошевом.

Ребята в рубке и Шиза даже представить себе не могли, что же такое громкое сейчас произошло снаружи. До тех самых пор, пока дельфин не вынырнул вновь. И на сей раз вынырнул он прямо перед ледоколом, по ходу его движения и прямо на линии огня гигантского гарпуна.

Как мне рассказали потом, первым среагировал Ходоров.

Рычаг вниз, выстрел, попадание, зацеп.