— О чем мы вообще говорим?

— Не знаю, — пожимает она плечами. — Позы, места. Все, что захочешь.

— Ну, что у тебя в списке желаний?

— Секс в душе, в джакузи. О, и я хочу попробовать отсосать у тебя, свесив голову с края кровати, — добавляет она небрежно, как будто мы обсуждаем списки покупок, а не возбуждаем друг друга. — Я слышала, что так ты можешь проникнуть глубже.

— Ого, ты действительно много думала об этом.

— Ну, у меня был целый год, чтобы подумать об этом.

Интересно, означает ли это, что она не спала с другими, но я не спрашиваю.

Глава 22

Мы должны были готовиться к ужину с нашими родителями, Ханной и Кэмероном, так что, очевидно, лежим голые в моей постели. Райан растянулся на боку, потный и измученный, положив голову мне на колени. Мои пальцы с трудом разглаживают его волосы после того, как я их растрепала, но волосы Райана всегда были склонны делать то, что им самим захочется.

Захваченные предельным послеоргазменным туманом, мы не разговариваем, просто лежим и смотрим друг на друга, руки скользят туда, куда им заблагорассудится. На улице уже стемнело. Зачем нам вставать? Если останемся здесь, мне не придется думать о конце поездки или о том, что нас больше не будет.

Было время, когда я обожала ежегодный новогодний фейерверк. Мы не ложились спать допоздна, незнакомые люди всегда дарили нам кучу шоколада, а наши бабушки учили нас загадывать желания при первом взрыве огней.

В последние годы конец декабря стал не более чем дурацким напоминанием о том, что нам осталось провести вместе всего несколько дней. Никакие фейерверки или шоколадные конфеты не убедят меня, что есть лучший вариант, чем оставаться в постели.

— Думаю, нам стоит продолжить общаться. Когда я вернусь домой, — говорит он, портя все настроение. Мое тело напрягается под ним, и он протягивает руку и кладет ее мне на сердце. — Ты не согласна?

Мы не обсуждали наш разговор прошлой ночью, но мои мысли не перестают ходить кругами. За те сотни, если не тысячи часов, которые я провела, думая о нем, когда мы были в разлуке, я прокручивала в голове все возможные сценарии.

Он переедет поближе ко мне, или я перееду ближе к нему, или мы оба переедем куда-то совсем в другое место. Все варианты приводят к одному и тому же выводу: один из нас или мы оба были бы несчастны. Остаться друзьями — наименее жалкий вариант.

Быть вместе и не иметь возможности видеть его, прикасаться к нему, трахаться с ним — это было бы абсолютно отстойно. Я не из тех, кто способен быть в отношениях на большом расстоянии. От одной мысли об этом мне становится дурно.

— Думаю, это будет слишком больно, — тихо говорю я ему.

Его брови сходятся на переносице, а рука скользит вверх, чтобы быть ближе к моему сердцу.

— Я не причиню тебе боли.

— Знаю, что ты не сделаешь этого намеренно, но мне уже больно, а мы даже не пара. Так что нет, не думаю, что будет хорошей идеей продолжать общение.

— Даже как друзья? Я больше не хочу жить жизнью, в которой тебя нет.

— Ты говоришь так только потому, что твоя рука на моей груди.

Он проводит большим пальцем по моему соску, в то время как другой рукой поглаживает внутреннюю сторону моего бедра. Очень заманчиво позволить ему продолжать, но этот разговор выбивает меня из колеи.

Чем больше он подталкивает меня к разговору о нас, тем больше мне хочется отталкивать его. И это совсем не то, чего я хочу, я не вижу выхода. Он перемещается, нависая надо мной, но я выкатываюсь из-под его рук и направляюсь в ванную.

— Ну куда ты идешь? — хнычет он, как будто еще пятнадцать минут назад не кончил мне в рот.

— Нам нужно собираться. Я не буду ничего объяснять, когда позвонит моя мама и спросит, почему никого из нас нет на ужине.

Позже мы преодолеваем половину пути по темному, как смоль, склону за нашими домами, к особому месту, откуда мы всегда наблюдаем за фейерверками. Мы с Райаном сидим в стороне от наших семей, замерзшие на снегу, сцепив руки за спиной.

Все знают, но никто никогда не обращает на нас внимания. Они, вероятно, не знают, как это обозначить, да и зачем им это делать? Мы и сами часто путаемся.

Шоу, как всегда, великолепно. Яркие золотые и мерцающие серебряные огни озаряют небо над долиной. Со всех сторон раздается хор ох и ах, и когда я украдкой бросаю взгляд в сторону Райана, он широко и по-мальчишески улыбается. Я кладу голову ему на плечо, а он обнимает меня за спину. Кого волнует, что у нас есть зрители?