Как бы то ни было, они продолжили разговор, но Лако настоял на своём. Нужно было встретиться со старейшиной, и причём немедленно.

Минут через десять нам позволили войти.

Сначала мы прошли через длинный коридор, а затем оказались в центре огромного зала, залитого мягким солнечным светом благодаря стеклянной крыше. Не уверен, насколько это удобно для постоянного проживания, но выглядело впечатляюще.

Воздух здесь был наполнен лёгким ароматом благовоний и ещё чем-то неуловимым. Изначально, прочитав название «Пик Лаврового Листа», я предположил, что это место связано с алхимией. Хоть это оказалось не так, но всё равно всё здесь вращалось вокруг трав.

В центре зала, на возвышении, словно на троне, восседала она. О ней я даже не поленился спросить у «Всевидящего».

Обычно мне безразличны окружающие — Лако, Краса или любой другой культиватор. Но она… Она пробудила любопытство.

Кто же она?

[Лаврова Озара Овсеевна. 452 года. Является старейшиной Пика Лаврового Листа.]

Четыреста пятьдесят два года? Разве это не слишком много для одного человека?

Если бы я не доверял «Всевидящему», то счёл бы это ошибкой. Почему?

Потому что цифра никак не соответствовала её внешности. Она выглядела как невероятно привлекательная женщина, едва перешагнувшая тридцатилетний рубеж. Ухоженная, с внутренней безмятежностью, от которой невозможно было отвести взгляд.

Никакой надменности, как у других культиваторов. Только спокойствие и достоинство. Она была одета в струящееся платье нежного лаврового цвета, а её волосы собраны в простую, но элегантную прическу. Скорее добрая фея из сказки, чем суровый экзаменатор.

Поначалу она не замечала моего присутствия. Её внимание было полностью поглощено беседой с ученицей — Красой.

Они тихо обсуждали что-то, их голоса звучали приглушённо. Краса держалась непринуждённо, и время от времени на её лице проскальзывала лёгкая улыбка. Со своим мастером она общалась совсем иначе, чем с остальными.

Топ. Топ.

Мы прошли ещё метров десять, когда Озара взглянула в нашу сторону. Едва уловимый поворот головы, а затем её взгляд остановился на мне. На первый взгляд ничего необычного, просто мимолётное внимание.

Что тут такого, чтобы делать из этого сенсацию?

Однако в её руке была изящная фарфоровая чашечка, от которой шёл лёгкий пар. И вдруг… чашка выскользнула из её пальцев.

Ту-дух.

Звонкий удар. Осколки разлетелись по полу, а тёмная жидкость растеклась мокрым пятном. В зале воцарилась тишина. Этой реакции были удивлены все — ученица, Лако, да и остальные. Лаврова Озара Овсеевна смотрела на меня с явным шоком.

— Ты… — произнесла она, обращаясь ко мне. — Ты… кто ещё такой?

Грубость. Она всегда мне не нравилась. Это не просто неуважение или невежливость. Это не только надменный тон, не взгляд, полный презрения, и не угнетающая атмосфера уныния.

Грубость имеет чёрный цвет. Это как беседа с человеком, в которой вместо того, чтобы насладиться общением, узнать что-то новое, ты погружаешься в вязкое, бездонное чёрное болото.

Вух…

Я тяжело выдохнул. Не хотелось думать об этом. Не хотелось находиться здесь. На миг я даже подумал: «Может, это быстро закончится?»

Обстановка была настолько отвратительной, что я поспешил заговорить:

— Здравствуйте, — максимально вежливо произнёс я. — Я новый ученик. Меня зовут Алексей.

Подчеркнуть своё имя — всегда важно. Ведь на вопрос «Кто ты?» каждый человек первым делом отвечает своё имя. Мы плотно ассоциируем себя с ним, что подчёркивает значение слов.

Я старался говорить уважительно. Мне хотелось оставаться белым пятном в этом чёрном болоте. Быть выше всего этого. Даже если окружающие сильнее, я хотел сохранить внутреннее превосходство.

Впрочем, главное — обозначить цель. О ней было сказано столько раз, что я запомнил:

— Меня направили к вам, чтобы измерить мой талант.

Не важно, кто направил меня или когда. Главное — чтобы мой талант был измерен. Чтобы эта процедура завершилась, и я смог со спокойной душой покинуть этот пик.

Каждое моё слово звучало идеально. В завершение, чтобы подчеркнуть свою учтивость, я склонился в глубоком поклоне. К моим манерам невозможно было придраться.

От этого стало так хорошо на душе, что хотелось засмеяться во весь голос. Жаль, что это было бы неуместно — иначе я бы испортил момент.