– Я хотел поговорить с тобой о вчерашнем…

Джон замер, когда увидел меня. Он буквально окаменел. Я сжимала простыню, закрывающую мои ноги, и надеялась, что румянец меня не выдаст. Он перевел взгляд с меня на сына, и тут же комнату наполнила напряженная неловкость.

– Айви, тебе лучше спать в своей комнате, – сказал Джон, и подтекст этой фразы смутил всех троих.

Мейсон отвернулся, Джон сглотнул, а я побагровела от стыда. Это, пожалуй, самая неловкая ситуация в моей жизни.

– Конечно, – пролепетала я.

– Мы ничего с ней не делаем, – сказал Мейсон, досадливо приподняв бровь, и кровь прилила к моей голове.

Ничего?

– Я знаю, – хрипло сказал Джон, но, похоже, он вообще ничего не знал. – Просто… мне еще надо к этому привыкнуть.

Я молилась, чтобы простыня хорошо нас прикрывала, иначе это ничего будет трудно не заметить.

– Ну, Айви… я видел, как она росла. А ты, ты мой сын, так что… – Джон снова сглотнул, и чувство неловкости и стыда только усилилось.

Я хотела ему сказать, что его сын брал все, что хотел, даже без его согласия. Жизнь в окружении друзей, которые появлялись, когда и где хотели, да и жизнь в доме с заботливым вездесущим Джоном не позволяла нам уединиться. Но Мейсон определенно был не из тех, кого это могло остановить.

Нам нужно было набраться терпения, дать Джону время. В глубине души я знала, что его радовала мысль о том, что мы с Мейсоном вместе. Его смущало только, насколько мы можем быть близки.

– Давай вставай! – Джон мило мне улыбнулся. – Я приготовлю тебе завтрак.

Я не шевельнулась, и он вопросительно посмотрел на меня.

– Айви?

– Сейчас приду, – ответила я, пытаясь скрыть панику под своим обычным бесстрастным тоном, ведь я была в нижнем белье, а скомканные джинсы валялись где-то под простыней. – Я спущусь прямо сейчас.

Джон нерешительно посмотрел на нас. Я пыталась дать ему понять, что мы не собираемся набрасываться друг на друга, как только он уйдет, и он, похоже, решил мне поверить, потому что неохотно повернулся и направился вниз по лестнице.

Я скинула простыню, нашла джинсы и быстро надела. Одеваясь, я почувствовала на себе взгляд Мейсона, а когда обернулась, обнаружила, что он сидит, обхватив голову.

– Мейсон, насчет твоей матери…

– Я слышал, что ты вчера сказала, – перебил он меня, – каждое слово.

Я решила не продолжать, только протянула руку и провела пальцами по его щеке. Я становилась более раскованной в жестах, и Мейсон это тоже заметил.

Его глаза многое мне говорили, и я мягко улыбнулась в ответ. Он сказал, что ему нравится моя улыбка – редкая, которая светит немногим.

И, видя, с каким чувством Мейсон смотрит на меня, я поняла, что, возможно, этот разговор действительно состоялся.

После школы мы должны были собраться у Карли. Сэм подвезла меня на своем скутере домой, куда я забежала только для того, чтобы переодеться во что-нибудь более удобное: Карли жила недалеко от пляжа, и ехать к ней в длинных брюках было не лучшей идеей.

Я надела подаренные Фионой темные джинсовые шорты – из магазина винтажной одежды ее кузины. Когда она их увидела, то сразу подумала обо мне и о том, что, по ее мнению, они в моем стиле. Качественно сшитые, с кожаной эмблемой, украшенной филигранной вышивкой, неношеные и непорванные, простые, с отворотами, они мне очень нравились.

Я порылась в вещах миссис Ларк и надела белую блузку без рукавов, собранную на талии и с завязками на воротничке. В ней наверняка будет прохладно и легко. Я взяла рюкзак, надела кепку и вышла к воротам ждать, пока за мной приедет Сэм.

На почтовом ящике был поднят флажок.

Джон утром забрал почту, поэтому я подошла, чтобы посмотреть, что внутри. Там оказалось письмо для меня, с надписью: «От Эвелин».

Чего еще хотела эта женщина?

Я вскрыла конверт, вынула листочек и прочитала короткую фразу, убирая с лица волосы, которые трепал ветер.

«Думаю, это должно быть у тебя»…

– Молодец, ты уже здесь!

Я вздрогнула. Сэм остановила скутер прямо передо мной, и я убрала конверт в рюкзак.

Сэм улыбнулась из-под красного шлема.

– Не то что Фиона, ее надо часами ждать.

Она усмехнулась и вручила мне второй шлем, который я быстро надела.

Я обхватила ее за бока, и мы поехали. Я чувствовала себя спокойно, потому что Сэм не была безрассудной и понимала, что за рулем шутки плохи.