Войдя в кабинет, я увидел Лотте Бляйх, стоящую у окна. Она была погружена в созерцание снегопада, неспешно падающего за стеклом. В её руке дымилась трубка, которую она, задумавшись, изредка подносила к губам, выпуская тонкие струйки ароматного дыма. Высокая, статная фигура Лотте, её властный вид, а также сама атмосфера кабинета – всё это поначалу подействовало на меня ошеломляюще.

В первый момент, стоя у двери, я почувствовал себя провинившимся школьником, вызванным на ковер к строгой директрисе. Это чувство невольно заставило меня съёжиться и ощутить прилив неуверенности. Однако, я быстро взял себя в руки. Если я буду вот так робеть и мяться каждый раз при встрече с влиятельными людьми, то никогда не смогу добиться желаемого. Нужно держаться уверенно и вести себя достойно.

Собравшись с духом, я твёрдым голосом произнёс:

— Здравствуйте, фрау Бляйх.

Услышав моё приветствие, Лотте медленно обернулась. На мгновение она замерла, словно пораженная моим видом. Её проницательный взгляд скользил по мне с головы до ног, оценивая и изучая. От этого пристального внимания я вновь почувствовал себя неловко.

— Адам Кесслер! – воскликнула она, наконец, нарушив тишину. – Как вы изменились… Повзрослели, возмужали. – Она сделала паузу, словно смакуя каждое слово. – Присаживайтесь, присаживайтесь, – жестом указала она на кресло, стоящее напротив её стола. – Какой Вас вопрос интересует? – Лотте сменила тон на деловой, давая понять, что время любезностей прошло и пора переходить к сути дела.

Не теряя времени, я опустился в предложенное кресло и, открыв свою сумку, выложил на стол аккуратную стопку документов. Среди них были письма, которые послужили началом этой истории, и моя тетрадь, где был тщательно, во всех деталях, расписан мой план действий.

— Как вам, должно быть, известно, фрау Бляйх, я недавно вступил в должность старосты Тифенбаха, — начал я, стараясь говорить ровно и уверенно. — И, признаться, текущее положение дел в моей деревне меня совершенно не устраивает. Мы теряем людей, и это не может не тревожить. Население, особенно молодёжь, уезжает в города в поисках лучшей доли, в поисках заработка, которого не могут найти у себя дома. И эта проблема, к сожалению, не только наша, она актуальна для всех окрестных деревень. Если так пойдёт и дальше, если мы не примем меры, то очень скоро лишимся большей части работоспособного населения, а в перспективе, возможно, и своих должностей.

— Думаете, я этого не понимаю? – перебила меня Лотте, тяжело вздохнув. Она подошла ближе и, к моему удивлению, положила руку мне на плечо. Этот неожиданный жест заставил меня напрячься. Затем она наклонилась, чтобы лучше видеть лежащие передо мной бумаги.

— Что же Вы предлагаете, господин Кесслер? – спросила она, внимательно вглядываясь в документы.

— Я предлагаю обратить внимание на те ресурсы, которыми богата наша земля, которые даёт нам сама природа, и использовать их, чтобы укрепить экономику наших деревень, сохранить их на карте Пруссии, – воодушевлённо ответил я. – В частности, я говорю о лесе, о лесозаготовках. Это может стать тем самым источником дохода, который удержит людей на родной земле. Прежде чем приехать к вам, я заручился поддержкой у господина Сальваторе… – Я замолчал, почувствовав, как Лотте неожиданно провела рукой по затылочной части моей шеи.

Это движение, хоть и лёгкое, но настойчивое, сбило меня с мысли. Я невольно подался вперёд, ближе к бумагам, стараясь скрыть замешательство.

– Вот, собственно, сам план, – продолжил я, указывая на тетрадь. – Вы можете с ним подробно ознакомиться.

— Этот план, — голос Лотте Бляйх звучал необычайно мягко, почти вкрадчиво, — был составлен с учётом условий господина Сальваторе? Я правильно понимаю? — Она, не дожидаясь ответа, изящным движением пододвинулась и села рядом со мной, так близко, что я ощутил тепло её тела.

— Совершенно верно, — кивнул я, стараясь сохранить невозмутимость, и протянул ей письма, служившие неопровержимым доказательством моих слов. – Вот, можете сами убедиться.

— Что ж, мне нужно время, чтобы всё обдумать, — протянула Лотте, задумчиво перебирая бумаги. Внезапно её рука, до этого спокойно лежавшая на столе, переместилась на моё бедро. Этот жест, неожиданный и недвусмысленный, заставил меня внутренне напрячься. — Но вы… — продолжила она, наклоняясь ко мне ещё ближе, так что я почувствовал на своём лице её дыхание, пропитанное терпким запахом табачного дыма. — …Можете помочь мне принять решение быстрее. Её губы оказались в опасной близости от моих. Я замер, не зная, как реагировать. Ситуация становилась всё более неловкой и двусмысленной.

— Прошу прощения, госпожа Бляйх, но я женат, — прошептал я, стараясь сохранить остатки самообладания. — И, полагаю, вам лучше обдумать всё самостоятельно. Вы же исключительно грамотная и проницательная женщина, я в этом нисколько не сомневаюсь.

Чтобы разрядить обстановку и окончательно пресечь её неоднозначные намёки, я позволил себе жест, который в иной ситуации мог бы показаться фамильярным. Я приобнял Лотте, как если бы обнимал близкую родственницу, и слегка, ободряюще похлопал её по спине.

— Если вы примете положительное решение, — добавил я, стараясь говорить как можно более официально, — прошу вас, напишите господину Хертнеру в Вебербах. И, разумеется, нам всем необходимо будет в ближайшее время посетить господина Салуорри для личной встречи и окончательного согласования всех деталей. — С этими словами, я торопливо забрал со стола свою сумку и, что особенно важно, документы, дающие разрешение на ведение дел. Затем, не дожидаясь ответа, я стремительно, едва ли не бегом, покинул дом Лотте Бляйх и, не оглядываясь, сломя голову помчался обратно в деревню, подальше от этой странной и неоднозначной ситуации.