Я вошел в резиденцию, и меня сразу же охватило странное чувство. Словно я попал в другой мир, где действовали иные законы. Здесь все было огромным, подавляющим. Стены, словно горы, высились вокруг, а потолки терялись где-то вверху. Я почувствовал себя маленьким и незначительным в этих залах, где каждый предмет, казалось, стоил целое состояние.

Взгляд невольно цеплялся за детали: искусная резьба по камню обрамляла камин, в котором мог бы, наверное, целиком зажариться бык; на стенах висели гобелены, на которых были изображены, должно быть, сцены из славного прошлого семьи Салуорри; под стеклянным колпаком, поблескивал золотом какой-то кубок.

Я ходил по залу, стараясь не привлекать к себе внимания. Мраморный пол был холодным даже сквозь подошвы сапог. Я невольно поежился. Здесь все было такое… чужое. Чувствовал, как на меня падали мимолетные взгляды, оценивающие, изучающие. Неужели я так выделялся ?

Взгляд уперся в герб, выкованный на воротах – оскаленный волк. Он словно предостерегал: будь осторожен, ты на чужой территории. И я понял, что это не просто дом, это символ власти.

Я поднялся по широкой лестнице, устланной ковром, заглушавшим шаги. Перила были отполированы до блеска, и казались совсем новыми. Интересно, о чем думали все люди, что поднимались по ней? На что надеялись? Чего боялись?

А мне хотелось поскорее покончить с этим собранием. Вернуться в свой привычный мир, где все было проще и понятнее. Туда, где не было этих холодных мраморных полов, давящих стен и пристальных взглядов. Туда, где я не чувствовал себя песчинкой, затерянной в огромном, чужом доме. Но я был здесь, и я должен был играть по правилам этого места. По правилам Салуорри. Ведь от него тогда зависело наше будущее. И я надеялся, что он это понимал.

Альберт Салуорри принимал нас в своем кабинете, удобно расположившись в глубоком кресле. С первого взгляда он произвел впечатление довольно приятного, ухоженного молодого человека. Его большие, выразительные глаза, которые, пожалуй, можно было бы назвать телячьими, обрамляли густые, длинные ресницы, делая взгляд особенно мягким и открытым. В его внешности не было ни единой черты, напоминавшей бы его мать, известную своим суровым и волевым нравом. Однако, несмотря на это, в нем безошибочно угадывался представитель знатного рода Салуорри - то ли в благородной осанке, то ли в едва уловимой аристократичности манер, то ли во взгляде, в котором читались уверенность и достоинство.

Чуть поодаль, на просторном диване, расположенном позади кресла Альберта, сидел еще один молодой мужчина. Судя по описанию, полученному ранее от Мичи, это был Роберт Макуорри, чье присутствие на встрече добавляло веса и значимости происходящему. Он был молод, но держался сдержанно и с достоинством. В этот раз Александра, к моему удивлению, с ними не было, что могло означать как смену тактики, так и наличие других, неизвестных мне обстоятельств. Его отсутствие создавало дополнительную интригу, заставляя гадать о причинах и возможных последствиях.

— Здравствуйте, господа, — голос Альберта Салуорри, мягкий и вкрадчивый, прервал мои размышления, заставив сосредоточиться на происходящем. — Рад, наконец, познакомиться с вами лично, — он окинул нас взглядом. — Однако, должен заметить, — продолжил он уже более официальным тоном, — если вы рассчитываете на плодотворное и взаимовыгодное сотрудничество, прошу вас в дальнейшем не затягивать с проведением собраний. Подобные промедления крайне негативно сказываются на скорости и эффективности нашей общей работы.

С этими словами Альберт плавно развернул на столе лежавшие перед ним план и карту, после чего, сложив руки в замок, выжидающе посмотрел на нас.

— Итак, — продолжил он, — детально проработанный план действий у нас уже имеется. Однако господин Макуорри хотел бы внести некоторые уточнения, касающиеся железнодорожного сообщения.

Роберт, до этого момента молча сидевший на диване, поднялся и, с присущей ему сдержанностью, подошел к столу. Взяв со стола карандаш, он склонился над картой.

— Обратите внимание, — начал Роберт, обводя карандашом территорию, на которой располагались наши деревни, — это ваша местность. С лесозаготовками, как мы видим, проблем не предвидится, здесь все достаточно ясно. Однако возникает вопрос с транспортировкой древесины. Судоходных рек в данной области нет, поэтому возможность сплава леса можно сразу исключить. Далее, вы предлагаете строительство узкоколейной железной дороги. Но, как вы сами видите, местность здесь весьма холмистая, что существенно осложняет задачу и влечет за собой значительные расходы. Устроить серпантин не представляется возможным, так как высоты холмов недостаточно для этого, — он сделал паузу, очерчивая карандашом изгибы рельефа. — Вероятно, потребуется прокладка тоннеля, а это, как вы понимаете, дополнительные, и немалые, финансовые затраты, не говоря уже о времени, которое потребуется на его строительство.

Роберт выпрямился и посмотрел на нас, обводя взглядом собравшихся.

— Исходя из вышесказанного, мы предлагаем следующее решение: вы концентрируетесь на развитии промышленного потенциала ваших деревень, налаживаете производство в тех сферах, которые наиболее перспективны в данных условиях. В то же время, мы берем на себя обязательства по строительству тоннеля и прокладке железнодорожных путей, которые обеспечат надежное транспортное сообщение. Помимо этого, мы готовы предоставить вам необходимое количество лошадей и дополнительную рабочую силу, чтобы ускорить процесс и компенсировать временные трудности, связанные с отсутствием железной дороги.