Мэтт перевел взгляд с дротика на пистолет.

— Улики — отличная штука, — серьезно произнес он. — Но если вы прибережете пистолет, не понадобится их оставлять.

И только настоящий ясновидец мог бы сказать, насколько Мэтт ошибся.

Глава IV

— Фамилия прежняя — Дункан, — сказал Мэтт. — Только на сей раз меня ждут. Извините, если пришел слишком рано.

Не шевельнув и мускулом, дворецкий умудрился выразить свое мнение о плаще Мэтта, а также о нем самом и о странных предпочтениях мистера Харригана в выборе знакомств. Вслух он произнес всего лишь:

— Мистер Харриган сейчас спустится. Он просит вас подождать в кабинете.

Сегодня, в субботу, было сухо, но все так же холодно. Огонь ярко пылал, и Мэтт воспользовался ожиданием, чтобы согреться и удостовериться, что он выглядит относительно прилично в наиболее новом и презентабельном из двух своих костюмов. Ради визита к Харриганам он надел двубортный темно-синий пиджак с чуть заметным светлым рисунком. Некогда очень красивый.

Убедившись, что по костюму не видно, что его владелец со времени покупки похудел на десять фунтов, а воротничок сорочки не выглядит перелицованным (“Син Хой, стирка сорочек восемь центов, штопка бесплатно”), Мэтт снова подивился повороту фортуны, которая занесла его на ужин к Харриганам.

Вестник фортуны, Грегори Рэндал, ничуть не заинтересовался случившимся. Разумеется, вчера вечером Мэтт никак не мог с ним поговорить. Он просто довез приятеля до дома, сдал на руки дворецкому, чье профессиональное презрение усугублялось досадой на то, что его разбудили, оставил машину и сорок пять минут прождал (без пальто) ночного трамвая в город. Вид у него был недостаточно располагающим, чтобы ловить попутную машину.

Сегодня он четыре раза звонил Грегу, прежде чем наконец, в три часа пополудни, дворецкий объявил, что, возможно, мистер Грегори склонен взять трубку.

Мэтт буквально ощутил муки сильнейшего похмелья на том конце провода.

— Привет, Грег, — сказал он. — Это Мэтт Дункан.

— Кто?

— Мэтт. Мэтт Дункан.

— А, — ответил Грегори и после секундного размышления добавил: — Привет.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я не привык много пить, — жалобно произнес Грегори.

Мэтт счел это исчерпывающим ответом.

— Слушай, вчера столько всего случилось. Ты даже не знаешь, что пропустил. Некий Свами пытался убить Харригана. Потом он предложил мне должность литературного ассистента. А Конча не уйдет в монастырь.

— Так, — тускло отозвался Грегори. — Ну-ну.

— Грег, ты что, не слышишь? Я сказал, Конча не станет монашкой.

— Пожалуйста, не ори. Если бы ты знал, как у меня болит голова. Всякий посторонний шум…

Мэтт закруглился, решив, что поговорит с приятелем потом, когда память и восприятие у Грега придут в норму. Впрочем, он удивился, что даже известие об освобождении Кончи не пробилось сквозь похмельную завесу. Сам бы Мэтт на его месте…

Все случайные мысли разлетелись, когда в комнату вошла девушка. Она смотрела в другую сторону. Мэтт заметил лишь, что она изящная, темноволосая, в домашнем платье, таком простом, что наверняка стоило немалых денег. Девушка держала в руках объемистый том и направлялась к шкафу — не к маленькому, где стояли исторические сочинения и папки с документами, а к огромному, во всю стену, соблазнительно набитому самыми разными книгами.

— Здравствуйте, — сказал Мэтт.

Девушка выронила книгу и поспешно обернулась, как будто намереваясь немедленно бежать. Мэтт увидел огромные черные глаза. В их глубине сверкал страх.

— Я не кусаюсь, — добавил он, подошел к ней, чувствуя себя натуралистом, который старается не спугнуть дикое животное, и подобрал книгу. Это оказалась “Фармакология”. Книга лежала, открывшись на главе “Белена”.

Девушка взглянула на Мэтта и сказала:

— Она всегда открывается на этой странице.

В ее голосе звучало нечто, весьма напоминающее ужас.

Мэтт закрыл книгу и сунул в подходящий просвет на полке.

— Бывает, — непринужденно заметил он.

— Правда? И так удачно?

Мэтт решительно отказывался замечать что-либо странное.

— Вы, наверное, мисс Харриган? Или лучше подождем, пока кто-нибудь официально нас представит?

Она снова отвернулась и ответила:

— Нет.

— Прекрасно. Я Мэтт Дункан. Возможно, ваш отец упоминал меня.

Когда мисс Харриган вновь повернулась, Мэтт не поверил своим глазам. Страх и предчувствие безымянного ужаса ушли. Застенчивость осталась, но это была всего лишь стыдливость молодой девушки, встретившей незнакомого человека.

— Да. — Она улыбнулась. — Папа рассказал мне про вчерашний вечер. Вы совершили прекрасный поступок.

Теперь он видел ее подлинное лицо, а не набросок с подписью “Эмоция № 7, страх”. Очень необычное — черные волосы, смуглая кожа, глубокие глаза, унаследованные от матери-испанки, контрастировали с резкими чертами, напоминавшими отцовские. На фотографии мисс Харриган могла сойти за юношу, но при личном общении источала приятное тепло, несомненно женственное.

Она уже уверенно играла роль молодой хозяйки.