— Я рада, что так вышло с Грегом.

— Рады? С его-то подлыми штучками?

— Да, конечно, подло со стороны Артура науськать Грега на нас — наверняка тут без Артура не обошлось! Но все равно хорошо. Нам пришлось зайти в церковь, и я наконец выговорилась.

— Все к лучшему… и так далее.

— Но вечер пошел не так, как я планировала.

— А как вы планировали? Игры и веселье с друзьями семьи Пелайо?

— Нет, — Конча говорила тихо, отвернувшись. — У меня были другие планы, Мэтт, пока мы… не зашли в церковь.

— Какие же?

— Я думала, мы потанцуем, а вы выпьете.

— Здравая мысль. Еще не поздно.

— Нет. Слишком поздно. Мы бы пошли танцевать, вы бы выпили, а потом… потом не повезли бы меня домой.

— Хорош бы я был! Думаете, я бы заснул у вас на плече или… Погодите. Что значит “не повез бы домой”? А куда бы я вас повез?

— Куда-нибудь. Сами знаете. Куда возят… — она на мгновение запнулась, — женщин.

Мэтт притормозил и в недоумении уставился на Кончу:

— Вы хотите сказать, что…

Она смотрела на него с вызовом:

— Я так чувствовала! Мир разваливался на части. Мама, отец, газеты, подозрения и ненависть в доме… Я решила, что должна…

— Тоже провалиться к чертям! — не выдержал Мэтт. — Слушайте, милая моя. Вы славная девочка. Иногда даже более того. Но неужели вы думаете, что я такой подонок, чтобы…

— Знаю. Именно поэтому вам бы пришлось выпить. Мэтт внезапно расхохотался.

— Господи, какая прелесть! Вы рассчитывали ослабить мое сопротивление? Захватить меня беспомощным, невинного и простодушного, а потом… Черт возьми, Конча, я сейчас остановлю машину и отшлепаю вас, чтобы научить уму-разуму! Откуда эта безумная идея?

Она промолчала.

— Ну, в чем дело?

Девушка не ответила.

— Вы злитесь, потому что я пообещал вас отшлепать? Если бы кто-нибудь прибегнул к этому способу много лет назад, жизнь в семействе Харриганов была бы намного проще!

Конча не откликалась.

Они в молчании миновали Сансет и свернули в переулок. Мэтт остановился перед домом.

— Вылезете здесь? Я загоню машину в гараж. Или вы со мной не разговариваете?

Конча подняла голову, и он увидел, что все это время она украдкой плакала.

— Вы… вы меня высмеяли.

Мэтт посмотрел на ее красные глаза, мокрые щеки, вспухшие губы, превратившие лицо в гротескную маску страха.

— Вы бы и сами сейчас посмеялись, если бы себя видели, — ласково сказал он.

Она подалась вперед, ухватила Мэтта за лацканы и разрыдалась у него на плече. Целую вечность он пытался успокоить девушку, бормоча какие-то нелепые фразы. Наконец Конча подняла голову, все еще шмыгая носом, но уже успокаиваясь.

— Неприятно, правда? Дважды за вечер. Мужчины не должны видеть, как женщины плачут. В кино это красиво, а в жизни просто ужас.

Она открыла сумочку и попыталась привести себя в порядок при тусклом свете приборной доски.

— Вдобавок мужчина, черт побери, понятия не имеет, что в такие моменты делать, — добавил Мэтт. — Теперь вам лучше?

— Да. Но пожалуйста… не смейтесь надо мной больше.

— Постараюсь.

— Артур вечно меня вышучивает, и дядя Джо, а иногда даже тетя Элен. Я думала, вы другой.

— Может, вы и правы.

— Вы очень от них отличаетесь. Вы настоящий, сильный, как будто пришли из другого мира. Я никогда не встречала никого похожего на вас.

— Таких парней десяток на дюжину, милая. Просто вы не там ищете.

— То, что я сказала — над чем вы посмеялись, — это неправда. Я соврала, потому что побоялась, что вы будете смеяться еще больше. Я подумала: если я постараюсь казаться… ну… опытной и знающей, вы отнесетесь серьезно…

— Что-то не пойму я вас.

— Если бы я сказала, что хочу отдаться вам, просто потому что устала от… Ну, иногда ведь так бывает, правда? Вы, наверное, читали.

— Только не с девушками вроде вас, Конча.

— Знаю. Теперь знаю. Но я подумала: вдруг получится… а если я открою истинные причины, он просто разозлится.

— Какие причины?

— А вы не понимаете? — Конча убрала сумочку и извернулась на сиденье, почти упав на колени и пристально глядя Мэтту в глаза. — Ты не понимаешь, милый?

— Идемте лучше в дом, иначе тетя Элен…

— Мэтт, я страшно тебя люблю. Это так больно, больнее смерти, ненависти и всего остального. Я…

Она подалась вперед и прижалась губами — неуклюже, невинно, нежно. Мэтт почти против воли обвил рукой теплую талию и с внезапной остротой осознал, что, может, душой Конча порой и ребенок, но телом — женщина, да еще какая.