— Ничего.

Он играет с моей нижней губой.

— Ты пропустила ту часть, где я сказал тебе, что ты всего лишь мой милый маленький питомец?

— Не… — Облизывая губы, я колеблюсь, но затем набираюсь смелости заговорить. Я выдвигаю все свои знания о подобных договоренностях между людьми. — Разве у домашних животных нет стоп-слова?

Деклан усмехается, и смущение снова освещает мои щеки.

— Стоп-слово, — повторяет он с убийственной ухмылкой. Такая, которая одновременно очаровательна и снисходительна. — Хотешь стоп-слово?

Я могу только кивнуть.

— Какое слово? — спрашивает он, и я уже знаю, какое слово я бы использовал.

— Красный.

Его взгляд ищет мой, и я понятия не имею, что он ищет.

— Я позволю это. Еще одно правило. — Его тон становится деловым, хотя его руки продолжают обнимать меня. — Ты больше никогда не будешь называть меня Декланом перед кем-либо.

Его рука поднимается к моему колену, скользит к моему бедру, а затем он кладет ее между моих ног. Когда он обхватывает мой жар, я стону от давления, которое он оказывает на мой клитор. С закрытыми глазами он шепчет мне в шею:

— Я ясно выражаюсь?

— Да, — отвечаю я без колебаний. Он качает ладонь, говоря мне, какой я хороший маленький питомец для него. Я уже снова мокрая для него. Как будто он никогда не переставал играть со мной.

— Вот, все в порядке, когда это мы. Но ты будешь называть меня сэр.

Я киваю, но затем нервно сглатываю, размышляя, стоит ли мне осмелиться озвучить свое следующее условие.

— Я не хочу, чтобы меня называли игрушкой или домашним перед кем-то еще, — удается мне сказать, хотя это заставляет меня нервничать.

Он останавливает свои движения, и я вглядываюсь в его темные глаза.

— Только между нами? — говорит он. — Тебе ведь это нравится, не так ли?

— Мне нравится. — Мое лицо краснеет. Это правда. Мне действительно нравится.

— Тогда что мне сказать другим, что ты, мой маленький любимчик?

— Я не знаю, — говорю я на выдохе.

— Я мог бы назвать тебя моей. — Мое сердце бьется быстрее, чем когда-либо, и сильнее. — Думаешь, тебе это понравится?

— Я думаю… я думаю, мне это может понравиться.

Он издает тихий звук и поднимает меня с колен, расстилая одеяло на столе и меня вместе с ним. Один каблук падает, и он не дает мне времени, чтобы его поднять. Я распластана голая на его столе, одетая только в левую туфлю. Руки Деклана быстро движутся по его поясу и между моих ног, и через несколько мгновений он вталкивается в меня. Наполняя меня и заставляя меня кричать от удовольствия. Блядь.

— Мой маленький питомец, — говорит он, вонзаясь в меня глубокими, длинными толчками. — Мой.

Глава 12

Брейлинн

Дни проходят в изнуряющей дымке.

Мне никогда в жизни не было так восхитительно больно. Мне больно из-за Деклана.

Это, так сказать, с девяти до пяти; технически мой рабочий день начинается в 6 вечера и длится почти до 3 утра. Я много работаю с бухгалтерией и записями, но каждую минуту я на грани и жду. Быть его личным питомцем, его игрушкой — это бодрит.

В один момент я заполняю бумаги, как он мне сказал, в следующий его рука обхватывает мою шею сзади, и проходят часы, теряясь в его прикосновениях. Меня используют, трахают, а затем целуют, как будто ему нужно целовать меня, чтобы продолжать дышать.

Поправляясь на диване, мне снова жарко и тошно. Несмотря на то, что я одна, я не могу выкинуть из головы воспоминания последних нескольких дней, и не уверена, что хочу этого. Его пальцы между моих ног. Присутствие Нейта по другую сторону стола, наблюдающего. Это гораздо грязнее, чем я себе представляла, когда Скарлет объясняла, для чего используются комнаты на нижнем этаже.

Ухмылка растягивает мои губы, и я прячу ее за одеялом в руке, подтягивая колени к себе, что вызывает легкую боль из-за того, насколько они у меня болят.

Я уверена, что знаю, что больше всего затягивает. Как будто он не может мной насытиться.

Я думаю, что он насытился, но затем его глаза темнеют, и я снова растягиваюсь на его столе. Или наклоняюсь над ним. Я делаю глоток своего ромашкового чая и устраиваюсь поудобнее, накрывшись одеялом. Потирая усталые глаза, я замечаю, что день уже прошел, и большую его часть я провела во сне, распаковывая вещи тут и там, но наверстывая упущенное. С унылым гудением телевизора, служащим фоновым шумом, что-то на экране, но я не могу сказать вам, что.