— Там их штук пятьдесят, — промурчал Аш, ластясь к ней, словно настоящий рыжий кот, какие водятся на солнечной Хоттуне.

— Они как звезды, — добавил Шан, прикрывший от удовольствия глаза и глядящий на альфу из-под полуопущенных ресниц. — Мы к вашему возвращению старались успеть и…

— Поджечь дом? — ехидно спросила Лотта, поцеловав вихрастые макушки. Близнецы пахли хоттунским летом, горячим и оранжевым, жарким. — У вас почти вышло. — Заметила она, кивнув на сиротливо лежащий у ног фонарик.

— У-у-у, — негодующе протянули оба, состроив госпоже оскорбленные гримасы, а та, в свою очередь, звонко рассмеялась.

В доме Арканы светили два солнца, и ради них министр готова позабыть на миг все свои великие планы и позволить увести себя под обе руки смотреть на бумажные огоньки-звезды. Так или иначе, на сегодня она почти закончила, осталось только согреться в тепле рыжего света и навестить Олли. Только бы близнецы чего не подожгли.

Лотта встрепенулась, когда разъехались автоматические двери обители братьев, и ступила в торжественный полумрак, как-то между делом понимая, что запуск фонариков придется на чуть отложить — она прекрасно ощущала, как напряглись омеги, покрепче сжав ее локти по обе стороны, словно министр вдруг соберется от них убежать. Она мысленно усмехнулась. Не сегодня. Сейчас она полностью в их распоряжении, любимая, прекрасная, нежная. Давно желанная.

Створки так же бесшумно запахнулись, и леди перевела взгляд на окно, небрежно прикрытое шторой, тут же ощутив жгучее желание ее оправить, чтобы даже самый скупой лучик сюда не пробрался, оставив обитель в полнейшей темноте. Здесь и без этого своего горящего света хватает. Лотта перевела взгляд на застывших в полумраке близнецов, различая черты их веснушчатых лиц, и широко ухмыльнулась, мигом прочувствовав все их намерения, заключавшиеся в том, чтобы взять альфу в плен. Сладкий такой, тягучий, как сок ильсина.

— Хитрецы, — поддразнила она, перехватив их ладони и потянув за собой. — А я та-а-ак хотела взглянуть на фонарики.

— Ну что же вы, госпожа, мы ничуть не хуже, — игриво протянул Аш, первым падая на расправленное ложе и вытягиваясь в полный рост. Его глаза опасно блеснули. Кто здесь еще альфа, позвольте спросить?

— Да? — переспросила Лотта, позволив напористому Шану опрокинуть себя рядом с братом. — А я вот думаю, фонарики поярче будут, — насмешливо заметила она. — Шучу, — шепнула леди, целуя ближайшего к себе омегу в обиженно скривившиеся губы. Тот зажмурился от удовольствия, жадно выцеловывая лицо госпожи, словно солнечными лучами обжигал.

— Самые прекрасные, — ласково проговорила Аркана, прерывая поцелуй, и запустила ладонь в ворох огненных волос, наблюдая, как в глазах Аша загорается по звезде. Спустилась пальцами к омежьей шее, осторожно оцарапав ее ноготками, и вновь поцеловала, медленно и упоенно сминая податливые губы.

Со спины ее обнял Шан, принявшись покусывать ее плечи сквозь рукава блузы, отчего Лотта едва не зарычала. Эти наглецы тоже прознали о ее потаенной страсти к укусам. Клыков Коула у хоттунца не было, но министр все равно выгнулась дугой, едва не оставив распаленного Аша на произвол судьбы. Голову Лотта никогда не теряла, но порой так хотелось утонуть в ласках, таких горячих и пылких. На Хоттуне время идет иначе, и старение ее жителей почти такое же медленное как и на Сэйке в силу щедрости Сигмы Водолея, и леди Аркана иногда забывает, что близнецы вполне взрослые, хоть и ведут себя время от времени как сущие дети.

Леди развернулась, ловко подминая разошедшегося Шана под себя и нависая над ним грозной скалой, ослепленная пьянящей улыбкой. Их мгновения похожи на танец, в котором альфа и ее омеги единый всполох костра, единый порыв солнечного ветра, пронзающий обшивку космических планолетов насквозь. Лотта рыкнула сквозь сжатые губы, принимаясь блуждать разгоряченными губами по обнаженной груди распластавшегося под ней омеги, пока второй расцеловывал ее ладони, нервно сжимающие простыни.

Слаженно. Гармонично. Красиво.

Веснушками был усыпан впалый живот, который министр с упоением вылизывала, едва ли не хихикая от щекочащих нос рыжих волосков, идущих тонкой дорожкой от паха до пупка. Шан под ней нетерпеливо завошкался, а госпожа, хитро на него поглядывая, вцепилась в пояс мешковатых штанов, отвлекшись на приникшего к ее губам Аша. Нетерпеливые, жадные. А как дело доходит до шалостей, так не разлить водой, бестии. Лотта усмехнулась в поцелуй, на ощупь избавляясь от ненужного элемента одежды, и в круговерти дыхания и пульсирующей страсти было не разобрать — чьей одежды. Леди руководствовалась только собственным чутьем.

— Госпожа! — омега под ней вскинул бедра, когда Аркана откинула за спину жаркую копну волос и приложилась исцелованными губами к его коленям. Аш активно скользил руками по ее телу, не давая даже выдохнуть.

— Тише, Конопушка, — жарко выдохнула Лотта, облизнув мигом пересохшие губы, и метнулась к трепещущему от нетерпения члену, влажно облизав головку. Шан взвыл, раскинув руки в разные стороны, и взирал на министра лихорадочно блестящими глазами.

— А мне, госпожа? — прошептали ей на ухо, опалив дыханием мочку, и альфа ухмыльнулась, изящно подныривая ладонью под ярко-желтую тунику нахального омеги, обхватывая длинными пальцами напряженную плоть, и с удовольствием услышала полный изумления вздох. В их танце ведущей всегда будет она.