Лотта сжала ожерелье, чувствуя кожей приятную прохладу. Оправила рукава той же белой блузки, откинула косу за спину и вышагнула из комнаты, только бесшумно закрылись створки за её спиной. Хоть двери и были автоматические, порой Аркана отключала эту функцию, предпочитая самолично закрывать их. Но сейчас она слишком спешила, чтобы обращать внимание на такую мелочь. Сейчас она торопилась на нижние ярусы, чтобы вдохнуть тот самый запах свободной Атланты, который почти развеяли жадные сэйканцы.

Главное, что её омеги любимы и в безопасности. Главное, Лотта сумеет их защитить ценой чего угодно.

Мелькали увешанные картинами галереи. Дворец Арканы был поразительным: вроде и современным, но эта старинная лепнина, эти тяжёлые гобелены и яркие декоративные люстры — всё это так необычно гармонировало с высоко технологичной автоматикой поместья, делая дворец и удобным, и красивым. Альфа очень любила свой дом, построенный ею с нуля, любила свой сад, свои конюшни и свои оранжереи. Она мечтала, что однажды проснётся от звонкого детского смеха, а не от будильника, и с мыслями о повседневной рутине, а не от осознания, что предстоит оформить документы на продажу степней. Когда-нибудь Лотта уйдет с поста, сыграет свадьбу с одним из своих омег и посвятит всю себя воспитанию детей. Но не сейчас. Сейчас нужно обеспечить всем своим наложникам достойную жизнь.

На нижних ярусах воздух не был спёртым или сухим — Аркана проследила за установкой воздушных фильтров и обогащателей. Лампы, имитирующие приглушенный, словно через толщу воды, свет солнца, были установлены по всей территории нижнего яруса, представлявшего из себя один большой бассейн, пещеры, островки зелени, растения на которых были привезены прямиком с Атланы и отлично прижились здесь. Русалы не переносили прямой солнечный свет, поэтому обустройка подземной пещеры стала настоящим решением проблемы.

— Госпожа…

Лотта лениво повернула голову на голос, пряча за спиной подарок, и встретилась с парой виноватых сливовых глаз, блестевших в скупом свете ламп. Самарт всё так же стоял на слабых бледных ногах, неловко переминаясь. Процесс так называемой замены хвоста на конечности представлял собой подобие регенерации, когда клетки с фантастической скоростью менялись, но не на себе подобные, а на абсолютно чужеродные. Атланты не были высшей цивилизацией, но им удалось познать собственное тело, хоть и малую его толику. Волшебством это не было, только чистой биологией. Но был минус — принятие человеческой формы было чудовищно болезненным процессом. Преподаватель в университете, который вёл лекции на тему: «Особенности народов планет Водолея», неоднократно сравнивал сей процесс с отрыванием хвоста и склеиванием его обратно в ноги. Поэтому Аркана зла.

— Как твои дела, Арти?

— Всё хорошо, госпожа.

— Я принесла тебе подарок, — альфа глубоко вздохнула, а его платиновые волосы сверкали в полутьме, отливая нежным сиянием.

С этими словами она двинулась навстречу, медленно и грациозно, словно хищник к загнанной в угол добыче. Только вот русал не боялся, потому что прекрасно знал, что никаким хищником леди Аркана не была. Лёгким движением она надела ожерелье на его худую шею, ласково перебрав пальцами распущенные волосы. Заглянула в глаза, попутно стягивая его лёгкую рубаху и мешковатые штаны, закатанные до самых колен. Широко ухмыльнулась и неожиданно подхватила раба на руки, тот только вскрикнуть и успел.

— Что вы?..

— Ты ослушался, Арти. И как мне тебя наказать?

Лотта подошла к краю бассейна и не раздумывая опрокинула русала в воду, прекрасно зная, что после соприкосновения с родной стихией начнётся обратный процесс, совершенно безболезненный, по сравнению с человеческим обращением. Под водной гладью засеребрился мощный рыбий хвост, а бледные губы обиженно скривились. Но Лотта только оскалилась, мерно расстёгивая белую рубашку. Своих рабов Лотта умела наказывать, кажется, только одним способом, и если бы кто-нибудь узнал, что она их даже ни разу не ударила за все эти десять лет — засмеяли бы.

— Я говорила тебе, Арти, — тягуче начала Лотта, изящно обнажая сильные плечи и откидывая рубаху куда-то в сторону. — А ты снова ослушался. Ну что мне ещё предпринять?

— Извините, госпожа, — голос его сорвался, и Самарт стыдливо отвёл взгляд, когда она избавилась от белья и принялась за брюки. — Но я хотел вас увидеть…

— Тебе удалось, — хмыкнула Лотта, оставляя и штаны где-то позади, шагнула к краю, ощутив ступнями тёплые камни. — Хитрец. Выманил меня. Пощады не жди, — грозно пообещала она, и вдруг улыбка сползла с её лица, оставляя только полыхнувший желанием взгляд.

И она нырнула, грациозно войдя в воду, всполошила гладь, рассыпав вокруг себя брызги. Раскрыла глаза, видя перед собой непропорционально большой русалочий хвост. Он был не таким, каким его рисуют в детских книжках. У Самарта хвост был длинным и жилистым, сильным по сравнению с его худым телом, серебристо-синим. По бокам парусами раздувались вспомогательные полупрозрачные перья-плавники, конец тоже был увенчан плавником, тонким, роскошным, будто экзотический цветок вздумал распуститься прямо под водой. Лотта подняла взгляд, замечая уже возбуждённые паховые пластины, нетерпеливо вздымающиеся, прикрытые ещё парой полупрозрачных наростов. Усмехнулась, скользнув рукой по мощному хвосту вверх, почувствовала дрожь, коснулась тощего живота, выныривая.