Справедливости ради отметим, что нажиться на государстве стремились все. Даже сама деятельность лиц, работавших на оборону в системе снабжения, регулировалась не столько законодательством, сколько коррупционными моментами – взяткой со стороны чиновничества, отвечавшего за отладку системы снабжения вооруженных сил и тыла. Занимавшийся поставками в войска российский предприниматель вспоминал: «Во время мировой войны и в первые годы русской революции я насмотрелся на многое и имел возможность наблюдать, как быстро люди заражались азартом наживы, и притом нередко люди немолодые, опытные, выдержанные» [298] .

Казенная промышленность не могла справиться с удовлетворением тех запросов, что были выдвинуты войной. Однако секвестр Путиловского завода 27 февраля 1916 года заставил капиталистов поволноваться: «Это хуже немца». Таким образом, взаимные противоречия между государственной властью монархии и капиталом в ходе войны только усугублялись. И виновны в этом были обе стороны, боровшиеся за политическое влияние.

Так было во всех воюющих странах, и везде капиталисты получали сверхприбыли при общем обнищании основной массы населения. Особенно тяжело это неравенство проявилось в Германии, где проводимая союзниками по Антанте блокада вынудила ввести продовольственные карточки. Во второй половине 1916 года суточный паек немца составлял 270 г хлеба, 35 г мяса, 12,7 г жиров, 400 г картофеля. То есть неравенство сказалось даже в пищевом рационе голодающей Германии.

Здесь всплывает еще одна проблема – блокада Германии. Ресурсы воюющих блоков были известны задолго до первого выстрела. Поэтому англичане рассчитывали, что в случае затяжной войны (а в этом были уверены и лорд Г. Китченер и руководитель морского ведомства адмирал Ф. Фишер) немцы будут «задушены» продовольственной блокадой. Действительно, уже в марте 1915 года хлебный паек для тыла в Германии составил всего двести граммов муки в день. Тем не менее, немцы держались, да еще и успевали оказывать помощь союзникам.

Бесспорно, на улучшение экономической ситуации Центрального блока сильно повлияла ежегодная оккупация неприятельских территорий, выгодных в сельскохозяйственном отношении. В 1915 году это была русская Польша, а в конце года – Сербия. В 1916 году – Румыния, один из главных европейских экспортеров хлеба. В 1918 году – хлебная Украина, занятая немцами по условиям Брестского мира и договоренностей с марионеточным украинским правительством. Однако было и еще кое-что.

Вплоть до конца 1916 года немцы получали массу продовольствия от нейтралов – Голландии и Скандинавских стран. При этом, помимо материальной выгоды, нейтралы преследовали и иные цели. Голландцы и датчане боялись германской оккупации, шведы традиционно сочувствовали немцам. В итоге скандинавы и голландцы поставляли в Германию жиры, сою, технические и растительные масла, уголь, смазочные материалы, хлопок, металлы, лен и прочую разнообразную продукцию военно-стратегического назначения.

Причем же здесь союзники? А дело в том, что нейтралы поставляли немцам не столько собственную продукцию, сколько продовольствие, получаемое от англичан на правах коммерческих сделок. Знали ли об этом английские власти? Бесспорно. Тем не менее поставки продолжались и прекратились только осенью 1916 года, когда немцы посмели бросить вызов британскому флоту (Ютландское сражение) и одновременно готовили «беспощадную подводную войну». Очевидно, что такая подводная война, развязанная Германией в начале 1917 года и послужившая предлогом для вступления в войну США, опасавшихся опоздать к разделу «мирового пирога», стала ответом на прекращение продовольственных поставок от нейтральных государств.

Тем не менее два с половиной года войны эти поставки из Великобритании шли нейтралам, которые беззастенчиво перепродавали продовольствие и фураж немцам. В 1915 и 1916 годах немцы получали только из Дании ежегодно около трехсот тысяч тонн продуктов питания. Сниженные поставки (давление британцев) продолжались и позднее, в 1917 году. Англичанин пишет: «Можно считать с уверенностью, что почти все, что нейтральные страны получали во время войны от Британской империи, благоприятствовало нашим врагам – прямо или косвенно… Эффективная блокада в соединении с эмбарго на британский экспорт в1915и1916 годах, могла привести Германию к краху ранее, чем Россия и Румыния вышли из строя» [299] . Как-то и здесь все совпало: давление на нейтралов, подводная война, Америка на грани вступления в войну, организация государственного переворота в России, намеченного на начало марта.

Точно таким же образом действовали и заокеанские нейтралы. С самого начала Первой мировой войны могущественные Соединенные Штаты Америки фактически заняли сторону Антанты. На американских заводах производилось оружие для союзников (в том числе и для русских), на американских полях фермеры выращивали продовольствие для союзников (прежде всего – для Франции), на американских верфях работали судостроительные корпорации (для флота Великобритании). Однако американцы были не прочь нажиться и на поставках в Германию. При этом продукция шла именно в Скандинавские государства, где она затем перепродавалась немцам. Так, с декабря 1915 года экспорт США по сравнению с 1914 годом, в нейтральные страны резко возрос:

– в Голландию с 19 300 000 до 26 800 000 долларов (на 28 %),

– в Швецию с 2 200 000 до 17 700 000 (на 88 %),

– в Данию с 3 000 000 до 14 500 000 (на 79,5 %),

– в Норвегию с 1 500 000 до 7 200 000 (на 79,2 %) [300] .

Но вернемся вновь к России. Обыкновенно тот, кого обидели, в той или иной степени заслуживает этого. Русская государственная власть как системообразующее явление заслужила того, чтобы ее свергли. Члены правительства, аристократия, даже члены императорской фамилии, используя свои придворные и служебные связи, клали себе в карман миллионы казенных рублей. Зачастую получение казенного оборонного заказа зависело не от выгодности предложения предпринимателя для государства, а от суммы взятки, переданной отвечающему за раздачу разрешений высокопоставленному чиновнику. Сейчас бы такое явление назвали – «откат».