Эта цифра была определена на основании фактических данных о потерях войск в 1915 году. Однако в конце 1916 года, в связи с формированием новых подразделений и усилением боевых группировок армий в преддверии предстоящего решающего насту пления, и это количество было решено увеличить, невзирая на то, что Особое совещание для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства признавало такие призывы невозможными. Данные призывы переполнили запасные батальоны, создав взрывоопасную обстановку томящихся бездельем людей, не видящих оправдания своему призыву и не желающих воевать вообще [361] .

К началу 1917 года Восточный фронт общим протяжением почти 1800 верст включал в себя четыре фронта: Северный (390 верст; от Рижского залива до озера Нарочь), Западный (480 верст; от озера Нарочь до железной дороги Ковель – Сарны), Юго-Западный (470 верст; до горы Батошу), Румынский (430 верст; до деревни Кислица). При этом русская Действующая армия держала против себя сорок девять процентов (49 %) всех сил противника – сто восемьдесят семь (187) дивизий, в то время как все прочие вместе взятые – Франция, Великобритания, Италия, Бельгия, Сербия – сковывали другую половину.

Тем не менее русские готовились наступать: в войска широким потоком шли пополнения, техника, боеприпасы. В 1916 году русская военная промышленность достигла пика своего развития и теперь единственное, в чем по-прежнему остро нуждалась Действующая армия, была тяжелая артиллерия. Союзные поставки также давали значительную часть военных материалов, прежде всего тех, что не могли в должном количестве изготавливаться в России, – тяжелые гаубицы, авиационные моторы, ручные пулеметы и т.д.

Помимо технического усиления частей Действующей армии, зимой 1916/17 года проходит мощное наращивание боевых группировок фронтов ввиду решающего характера предстоящих военных действий. При этом увеличение доли боевых частей проходило в первую очередь, не за счет сокращения тылового состава армий, а за счет поступления в окопы очередных контингентов с пополнениями. Это возможно проследить на соотнесении наличного состава Юго-Западного фронта в разные периоды времени:

– к 1.10.16-2 789 099 штыков и сабель (вместе с 9-й армией, а также 3-м и 6-м кавалерийскими корпусами, вошедшими затем в состав Румынского фронта);

– к 1.12.16-2 303 801 (в том числе боевых частей – 1 546 940);

– к 1.01.17-2 366 539 (1 664 642);

– к 1.02.17-2 323 657 (1 776 584) [362] .

Казалось, что главная проблема решена. Однако уже 8 декабря 1916 года военный министр генерал Д. С. Шуваев предложил Ставке сократить небоевой состав армий как минимум в два раза ввиду исчерпания людских ресурсов внутри страны. Характерно, что в это время главнокомандующие фронтами требуют усиленной присылки маршевых рот, дабы солдаты смогли получить необходимую подготовку в боевых условиях. Этот факт является свидетельством отражения кризиса подготовки призывников внутри страны и противоречивого характера проводимых военным ведомством мероприятий в этом отношении.

Сосредоточение громадных людских масс в тыловых гарнизонах, отрывая рабочие руки из народного хозяйства, и без того технически плохо оснащенного, только революционизировало эти массы. Участник войны отмечает, что «отрицательное значение в вопросе боеспособности армии имела также ее грандиозность… в этот предреволюционный период мы имели многочисленную, но плохо обученную, плохо одетую и плохо снабженную армию, и безмерно разросшиеся тылы. Наше техническое снабжение не уступало таковому у наших противников, но мы не могли его использовать в достаточной мере, не имея достаточно подготовленного персонала» [363] .

Еще в 1915 году прежний военный министр А. А. Поливанов предложил следующую реорганизацию системы пополнения Действующей армии: вместо подготовки того числа бойцов, что требуют фронты, заранее образовать запас подготовленных пополнений, чтобы отправлять их в армию по мере возникающей необходимости. Такая система позволяла иметь резервистов под рукой на случай больших потерь, которые русская Действующая армия и несла в кампании 1915 года. Но ввиду плохой подготовки резервистов в тылу их затем «переучивали» на фронте в тыловых батальонах.

Представляется, что такое двойное обучение было неоправданным с точки зрения переполнения солдатскими массами внутренних губерний и отрыва рабочих рук от народного хозяйства страны. При этом само же военное ведомство способствовало разложению войск в тылу неадекватными мерами по усилению армии. Например, отправка на фронт в январе 1917 года унтер-офицеров постоянного состава запасных пехотных батальонов, чтобы восполнить потери в действующих войсках, окончательно лишила правительство опоры внутри страны.

С декабря 1916 года запасные стали усиленными темпами отправляться на фронт, что отчетливо видно на постепенном сокращении числа солдат тыловых гарнизонов, пригодных к отправке с маршевыми ротами. По данным Генерального штаба к 14 декабря 1916 года пригодных для отправки в окопы солдат насчитывалось 1 608 291 чел., к 25 января 1917-го – 1 422 905, к 1 марта 1917-го – 1 395 787 чел. Всего же во второй половине 1916 года было призвано 1 270 000 человек. А после февральской мобилизации 1917 года еще около семисот тысяч новобранцев, в распоряжении военного ведомства осталось не более 1,4 млн людей, могущих быть призванными в армию [364] .