Бесспорно, оппозиция не рассчитывала на народную социальную революцию: с конца 1916 года полным ходом шла подготовка верхушечного переворота, долженствовавшего просто «разменять фигуры»: царя Николая II на его сына или брата. Понятно, что при таком раскладе новый государь не получал бы и грана реальной власти. Потому-то оппозиционеры скорее запугивали власть угрозой революции, желая на самом деле ни в коем случае ее не допустить.

Революция спутала расчеты заговорщиков, но, главное, люди были морально готовы к каким-то рубежным событиям, а потому и поддержали кампанию по свержению императора с престола. Но вот то обстоятельство, что вместе с Николаем II рухнет и сама монархия, стало просчетом для тех либералов, кто «раскачивал лодку». Именно поэтому, уже после всего, генералы жаловались на либералов, «вычистивших» их из армии, а либерал-буржуа сетовали на «темноту» народа.

В свою очередь, социалисты всех мастей (напомним, огромное количество из них если и не были террористами непосредственно, то как минимум полностью одобряли терроризм как средство борьбы с властями) кивали на большевиков. Мало кто из тех лиц, что приняли активное участие в подготовке революции и падении монархии, признали самих себя виновниками той Красной Смуты, что началась в России с Февраля 1917 года (Октябрь стал всего лишь логическим этапом Смуты, развязанной в Феврале).

Значительную роль в подготовке государственного переворота сыграли английский и французский послы, своими действиями и заверениями придававшие оппозиции уверенность в легитимности их действий в глазах Запада. Например, 22 ноября на заседании Государственной думы правый депутат Н. Е. Марков намеренно оскорбил председателя думы М. В. Родзянко. Французы отреагировали немедленно, демонстративно наградив Родзянко крестом ордена Почетного легиона. Для того чтобы увидеть, насколько тесно союзники «завязывались» во внутренних российских делах, по идее, нисколько их не касавшихся, достаточно почитать дневник французского посла в России М. Палеолога:

– 4 августа 1916 года он пишет, что при смене царя Россия немедленно выйдет из войны;

– осенью французский посол чрезвычайно озабочен борьбой с правительством Б. В. Штюрмера и сочувствует мысли об отречении императора;

– а уже в январе М. Палеолог принимает активное участие в открытом обсуждении дворцового переворота посредством гвардейских полков.

В свою очередь английский посол Дж. Бьюкенен указывал, что «дворцовый переворот обсуждался открыто… вопрос заключается лишь в том, будут ли убиты и император и императрица, или только последняя» [401] . Такие «обсуждения» велись в присутствии посла и, очевидно, при его активном участии. Вот таким предательским хамелеонством англо-французы платили своему верному союзнику, который жертвовал всем, чтобы остановить германскую военную машину на пути господства в Европе. Этот факт лишний раз подтверждает истину о том, что перед решительным выбором надо думать головой, а не сердцем.

Нельзя сказать, что император не пытался бороться за власть, а покорно принял свершившееся. Ведь все-таки у него, как у Верховного Главнокомандующего, по идее «под рукой» были войска. По признанию самих же революционеров, в эти дни с восставшим гарнизоном «легко могла бы справиться какая-нибудь одна вызванная с фронта и не затронутая политической пропагандой казачья дивизия» [402] . Так что чисто в военном отношении у царя были все шансы на успех.

С другой стороны, будет справедливо сказать, что авторитет императора Николая II к началу 1917 года резко упал даже в глазах гвардейских офицеров, некоторые из которых даже участвовали в подготовке дворцового переворота, воскрешая события XVIII столетия. Еще в январе 1917 года в Петроград должна была быть переброшена 1-я гвардейская кавалерийская дивизия, затем, после отмены, – 3-я гвардейская кавалерийская дивизия. Но к 28 февраля ничего не было сделано: гвардейская конница оставалась в районе Ровно, невзирая на ряд то отданных, то отменяемых приказов. Вряд ли все это было случайно.

М. Ф. Флоринский, изучая взаимоотношения императора с высшими властными структурами государства, на наш взгляд, совершенно справедливо полагает, что влияние царя на правительство – это одно, а на высший генералитет – совсем иное. Николай II «не мог перетасовывать руководство Действующей армии с такой же легкостью, как министров. Чехарда среди командного состава грозила немедленными отрицательными последствиями – полной дезорганизацией управления войсками и соответственно военной катастрофой». Именно поэтому царь был вынужден «сквозь пальцы» смотреть на отношения между генералами и оппозиционерами. М. Ф. Флоринский, в частности, приводит в пример известное письмо А. И. Гучкова к М. В. Алексееву в 1916 году, широко распространявшееся на фронте и в тылу [403] . Представляется, что как раз потому отношение императора к генералу Алексееву постепенно изменилось с доброжелательного на более негативное, что отмечается в ряде мемуаров. Лишь военный профессионализм М. В. Алексеева позволял ему удерживаться на своем посту.

Но и здесь нельзя не отметить еще одно странное «совпадение»: как известно, с конца 1916 года генерал М. В. Алексеев находился на излечении в Крыму. Там он продолжал оставаться высшим руководителем армии, что подтверждает утверждение оперативно-стратегического планирования на кампанию 1917 года, составленного в Ставке без М. В. Алексеева, но получившего силу только после санкции начальника штаба Верховного Главнокомандующего. Все еще больной генерал Алексеев, не вылечившись до конца возвращается в Ставку 23 февраля – как раз к началу событий в Петрограде.

Интересно, что когда генерал Алексеев в ноябре 1916 года уезжал лечиться, молва тут же разнесла информацию о том, что его сознательно отравили (новейший пример в достижении власти путем лживой информации подобного рода – бывший президент Украины В. Ющенко). Теперь же, как раз к самому началу революционных событий в столице (а ведь и государственный переворот был намечен на конец февраля!), начальник штаба Верховного Главнокомандующего, не долечившись, что еще более странно (высокая температура), спешно возвращается в Ставку. Неужели бывают такие совпадения?