Влад дружил с Полиной с детского сада, мелкими они были неразлучны. Это потом, когда стало важно, что Влад – мальчик, а Полина – девочка, в их жизни появились другие друзья – Влад стал общаться с Андрюхой, а Полина – с Лолой. Но в школе Влад и Полина сидели за одной партой, а Лола только тихо завидовала, треская шоколадки на галерке. Влад и Полина росли, взрослели, связь становилась тоньше, но…

…ничего бы не изменилось, если бы Полина не пропала.

В раннем детстве у Влада была любимая игрушка – резиновый песик: остренькие ушки, дружелюбная мордочка с высунутым языком. Настоящий Дружок (Влад никогда не встречал в жизни собак с такой кличкой, только в старых советских детских книжках).

Тогда пропал папа, его не было много дней, и мама как будто тоже пропала – почти не замечала Влада со Славкой: ездила за товаром, потом на рынок. Влад часто оказывался самым последним ребенком, которого забирали из садика; даже Полину уводила домой ее веселая маленькая мама, а Влад оставался со скучающей воспитательницей и унылыми игрушками – ждать. Мама работала и в выходные. Зимой она запирала мальчишек дома с теликом, а когда потеплело, разрешила им выходить во двор. Славка должен был присматривать за младшим братом, пока тот играл с другими детьми. Большие мальчишки не брали Влада в свою игру: он был мелкий, невнятно говорил и плохо бегал, поэтому играл в песочнице с самыми маленькими. Иногда они сыпали песок ему на голову, но все-таки не прогоняли. Когда мама приходила с работы, они всей семьей шли ужинать – обычно бутербродами с колбасой и чаем, потому что мама слишком сильно уставала, чтобы готовить. Влад очень любил такие вечера: сидишь дома, наблюдаешь через окно, как во дворе растекается ночь, и внутри у тебя страшно-страшно и в то же время хорошо, потому что ты дома. Тихое торжество того, кто удачно спрятался, древнее, первобытное чувство.

Но в тот вечер все получилось по-другому. Мама сильно задержалась. Других гулявших во дворе детей разобрали по домам. Сначала малышей из песочницы, а потом и тех, с кем играл Славка. Даже большие ребята ушли. Влад со Славкой как-то незаметно остались одни. Славка бесцельно слонялся по двору, пиная все, что попадалось под ногу, а Влад сидел в песочнице. С ним был Дружок и еще маленькая красная машинка. И тогда Влад придумал такую игру: вырыл в песке ямку и закопал Дружка. А потом откопал. Быстро получилось! Тогда он решил вырыть ямку поглубже. Снова закопал игрушку. Потом опять откопал! Всякий раз, когда он добирался до зарытой собачки, его охватывал восторг: вот он, Дружок, здесь, все в порядке. Чтобы было интереснее, чтобы захватывало острее, Влад стремился вырыть ямку поглубже.

– Вла-ад! – это был голос мамы. – Домой! Я пришла!

Мама стояла возле двери в подъезд. Ну или кто-то, кто говорил голосом мамы, стоял там, в темноте.

Влад растерялся: надо идти, но… собачка! Он принялся быстро-быстро рыть песок. Надо было откопать Дружка и идти домой. Влад рыл так быстро, как мог, рыл и рыл (песок во все стороны летел), но Дружка не было видно. Наверное, Влад отвлекся на маму и забыл, в каком именно месте его зарыл. Но ведь это должно быть где-то рядом, где-то здесь, вот тут!

– Вла-ад! Домой! Ночь на дворе! Не наигрался, что ли?

Влад рыл как можно скорее, стараясь дорыть до самого дна, до земли. Где-то тут была его игрушка, вот тут, ну он же никуда не сходил с этого места! Но ее не было! Не было и все! Собачка Дружок пропала, как будто растворилась в песке!

– Слава! Возьми его и идем домой! – скомандовала мама. – Сколько можно играть? Ну!

Славка подошел к Владу, схватил его за руку и потащил за собой. Влад заорал что есть мочи и оттолкнул брата.

– Влад! А ну, домой! Быстро! – кричала мама.

Влад орал и отбивался, но Славка совладал с ним и поволок к двери.

– А ну, быстро тихо! Сил нет руку на тебя поднимать! – сквозь зубы цыкнула мама. – Домой!

Она вырвала его из рук Славки и потащила вверх по лестнице. Красную машинку в пластиковом ведерке с видимым презрением понес Славка. Влад орал и орал. Беда была в том, что говорил он плохо, звуки путались у него во рту, как непослушные шнурки от ботинок, и вылетало из него только невнятное мычание.

Дома мама стала стаскивать с него одежду и, когда Влад лягнул ее, выдираясь, схватила его крепко-крепко, прижала к себе так сильно, как будто связала, и держала долго, наверное, сто лет, пока он не стал дышать ровно.

– Что с тобой? Что, Владик? Что? Умотался? Кушать хочешь? Ножка болит?

– Са-а-аба-а-а-к-а-а…

– Тебя напугала собака?

Влад пытался рассказать маме о том, что случилось. Про то, как копал и закопал Дружка. А потом не нашел. Не нашел совсем. Хотя до этого находил. Мама держала его крепко, тихонько качала на руках и говорила:

– Тихо, родной, тихо… ты мой хороший, говори, говори… собачка… жалко… завтра найдешь… ночью с ней ничего не случится… найдешь… она там же и лежит… в темноте не видно… найдется собачка… говори, говори…

А потом они пили чай с бутербродами и Влад смотрел в окно в надежде, что завтра он найдет свою собаку. Тогда он не думал ни о чем, кроме нее. Он был маленький и глупый, не понимал, как сложно маме с двумя детьми, когда отец исчез неизвестно где. И об отце тоже не думал.

Собачка не нашлась.