Нью-Гэмпшир стал первым штатом, в котором запретили посадку кустов Ribes, – это произошло в 1917 году, за этим последовал федеральный запрет на импорт и выращивание всех растений этого рода. По мере того как на востоке страны удалось установить определенный контроль над грибком, а селекционеры начали выводить устойчивые к ржавчине сорта, садоводы стали настаивать на отмене запретов. Федеральный запрет на импорт Ribes закончился в 1960-х годах26, но, поскольку штаты могут устанавливать собственные правила, некоторые из них сохранили ограничения27. В результате возникла путаница, связанная с тем, какие растения и где могут выращиваться. В Массачусетсе, как и в Мэне, черная смородина по-прежнему остается под запретом, при этом штат расположен между Вермонтом и Коннектикутом, в которых таких ограничений нет. Некоторое время Нью-Гэмпшир предлагал садоводам попробовать устойчивый к ржавчине сорт смородины под названием Титания, но, когда растущие рядом с некоторыми из этих кустов белые сосны оказались заражены, а исследование показало, что ржавчина преодолела устойчивость сорта, штат вернул строжайший запрет28. В Орегоне, Вайоминге, Вашингтоне и других западных штатах нет никаких ограничений на покупку и посадку Ribes29, но пузырчатая ржавчина остается серьезной проблемой, и в этих регионах – в том числе.

В некоторых районах северо-запада США и юго-запада Канады, где поселилась ржавчина, заражены почти все белокорые сосны. Там, где когда-то стояли прекрасные, устремленные ввысь леса, осталась только тень от былого величия. Серые, разбитые болезнью призраки. На западе США погибло более половины белокорых сосен30, способных образовывать шишки, а на севере, в Скалистых горах, потери еще выше. Когда гибнут настолько большие массивы деревьев, меньше становится и шишек, поэтому ученые опасаются, что дикие животные, которые эволюционировали вместе с деревьями, включая североамериканскую ореховку, покинут их в поисках других источников пищи. Если это произойдет, для переживших эпидемию деревьев наступит еще одна катастрофа.

Более 40 лет Диана Томбек, эколог из Университета Колорадо в Денвере, изучает отношения, связывающие белокорую сосну и североамериканскую ореховку – красивую серую птицу с поразительно эффектными черно-белыми крыльями и хвостом. «Два этих вида очень зависят друг от друга»31, – говорит Томбек. Темно-фиолетовые шишки белокорой сосны растут на кончиках самых высоких веток в кроне дерева. Их семена не способны рассеяться по ветру без посторонней помощи и найти место, где бы они могли дать всходы. У них нет «крыльев», как у семян других хвойных. Вместо этого крупные семена белокорой сосны остаются запертыми на высоте – в шишках, которые, даже когда созревают, не открывают своих чешуек.

Осенью, когда птицы больше всего нуждаются в накоплении запасов, которые помогут пережить зиму, эти закрытые, полные семян шишки оказываются очень кстати. Ореховка хватает семечко длинным, сильным и тонким клювом, и оно попадает в отверстие под языком, укладываясь в подъязычный мешочек, который раздувается, как у лягушки-быка. После птица прячет семечки в почву или под лесную подстилку по несколько десятков за раз. В год, когда уродилось много шишек, каждая ореховка способна спрятать десятки тысяч семян сосны. Часть из них украдут грызуны или другие любители полакомиться чужими запасами, а часть пойдет на корм птенцов, которые вылупятся по весне. Птицы могут лишиться семян по разным причинам, поэтому сотни, а то и тысячи тайников становятся для них необходимостью, страховкой на любой случай. А для белокорой сосны это возможность проклюнуться из несъеденного семечка и прорасти, став новым деревом. Именно так они и перемещаются по ландшафту, возрождая жизнь на пожарищах и заселяя целые леса.

Погребенные на несколько лет или больше тайники с семенами32 прорастают, когда для этого есть условия, и дают начало скоплению саженцев, так что, если ореховка покинет белокорую сосну, надежды на появление новых деревьев почти не останется. Птицы помогают размножаться деревьям, а деревья обеспечивают птиц пищей. От такой тесной взаимосвязи выигрывают оба вида33. Но пузырчатая ржавчина нарушила этот цикл, белокорые сосны погибают, а ореховки скоро могут найти семена в других местах. Томбек опасается, что если ничего не предпринять, то некоторые региональные популяции белокорых сосен могут исчезнуть в течение столетия.

Грибок – не единственная угроза растительному миру. Меняющийся климат вынуждает деревья искать более подходящие места обитания, и они постепенно перебираются на возвышенности, туда, где прохладнее. В некоторых регионах в ближайшем будущем, вероятно, наступит потепление. Добавьте к этому естественные циклы бурного роста и спада численности жуков, например горных сосновых лубоедов. Они родом с Запада, и пусть их любимые виды для обитания – сосна скрученная и подобные ей, поражаются все сосны, включая белокорые. Самка прогрызает себе путь через защитную внешнюю кору и проникает в более мягкое, живое нутро. При этом она выделяет феромоны, то есть химические вещества, которые привлекают других жуков – как самцов, так и самок – на то же дерево. Там она откладывает десятки яиц. Неполовозрелые жуки проводят большую часть своей жизни под корой, питаясь от дерева, а когда готовы к спариванию, выходят наружу и в течение нескольких дней прогрызают себе путь в другое дерево34. Сильная атака убивает дерево, а массовая вспышка заболевания в каком-либо регионе приводит к гибели целые леса. Похоже, что потепление, вызванное изменением климата, благоприятствует нашествию жуков35. Поскольку к пузырчатой ржавчине добавляются изменения климата и вредительство жуков, белокорые сосны сталкиваются с тройной угрозой, что вызывает особенную тревогу, поскольку история уже знает случаи, когда для вымирания целого вида оказалось достаточно воздействия всего одного грибка. Этот вид – американский каштан.

Американский каштан (Castanea dentata) когда-то в изобилии населял Аппалачи, от Голубого хребта до Беркшира и дальше. Но большинство из нас никогда не видели его в полном расцвете, а ведь было время, когда американский каштан считался властелином этих краев. Летом эти высокие деревья, украшенные белыми мягкими сережками, возвышались над пологом леса, а осенью сбрасывали столько сладких орехов, что их можно было собирать ведрами. О тех временах напоминают названия, встречающиеся в этой местности: Каштановая равнина, Каштановый холм, Каштановая улица. Вокруг этого быстрорастущего дерева с твердой древесиной36 крутилась жизнь очень многих людей: лесорубы были при деле, а устойчивые к гниению пиломатериалы шли на постройку корабельных мачт и железнодорожных шпал, а также жилых домов.

В начале 1900-х годов стоимость каштановой индустрии превышала 20 миллионов долларов (сегодня эта сумма составляет более 600 миллионов долларов). Некоторые деревья достигали трех метров в диаметре и даже больше, и одного большого каштана могло хватить на постройку целой хижины. В ход шло все, и особенно плоды, которые употребляли в жареном виде, – орехам слагали целые оды. До нас дошли фотографии, на которых запечатлены целые семьи, собиравшиеся вокруг огромных каштановых стволов. Орехи служили пищей и диким животным – подобно белокорым соснам, американский каштан был важной составляющей для существования животного мира. Орехов было так много, что фермеры отправляли в каштановые леса домашних свиней на откорм, а позже лакомились свининой со вкусом каштана. Деревья были центром, вокруг которого строилась жизнь. Одни ученые считают, что в некоторых регионах каждое четвертое дерево было каштаном, другие утверждают, что каштановые заросли когда-то занимали почти 30 % территории Национального парка Грейт-Смоки-Маунтинс37.