Картина несравненной красоты, абсолютный шедевр, хоть совершенство некоторых элементов и было нарушено грубыми «реставрационными» вмешательствами. Например, первоначально голубовато-серый фон превратился в безжизненно черный, изменились контуры бюста, а локон или ленточка, завязанная под подбородком, и вовсе были беспощадно переписаны [89] . Что же касается смысла, то произведение представляет собой настоящую утонченную ренессансную загадку, достойную своего возвышенного автора. В женщине на портрете почти все узнают прекрасную «жемчужину» миланского двора Чечилию Галлерани, не знатную по происхождению, но любимую всеми за доброту и прекрасное воспитание. На момент написания картины она была любовницей и фавориткой миланского герцога Лодовико Сфорца по прозвищу Моро [90] . Чечилия грамотно говорила, даже писала стихи на латыни, и на протяжении всей жизни наслаждалась интеллектуальной компанией и имела утонченные интересы.

Горностай же представляет собой не столько обычное животное, сколько высказывание, аллюзивное, символическое, геральдическое высказывание, которое до сих пор вызывает немало вопросов, и этот клубок необходимо распутать. Прежде всего, зверек является символом нравственной чистоты и умеренности. Леонардо даже посвящает ему отрывок в своем «бестиарии» или, скорее, в сборнике цитат из трактата «Цветок добродетели» монаха-бенедиктинца Томмазо, а также из «Естественной истории» Плиния и из дидактической поэмы Чекко Д’Асколи L’Acerba [91] : «Умеренность. Горностай по причине своей умеренности ест только один раз в день, и, чтобы не запятнать свою чистоту, скорее, предпочтет быть пойманным охотниками, чем спрячется от них в грязной норе» [92] . Кроме того, некоторые исследователи заметили интересную деталь. Греческий термин ????? («гале»), который является общим обозначением для разных видов семейства куньих (куниц, ласк, скунсов), может быть отсылкой к девушке на портрете: «…название животного по-гречески звучит как „гале“, так что возможна игра слов с фамилией Галлерани (в таком случае, не был ли куст темного можжевельника (лат. Juniperus) игрой с именем Джиневры Бенчи, на одноименном портрете Леонардо?)» [93] . Наконец, другой любопытный факт, подмеченный среди прочих Карло Педретти [94] , заключается в том, что самого Лодовико Моро иногда называют «горностаем». «Италийский Моро, белый горностай», – так льстит ему придворный поэт Бернардо Беллинчони, восхваляя его «благоразумие», а также напоминая о его вступлении в основанный неаполитанским королем Орден Горностая в 1486 году [95] . Таким образом, горностай может символизировать «умеренность» и добродетельный характер Чечилии, но в то же время подразумевать Лодовико Сфорца в объятиях возлюбленной. 3 мая 1491 года, спустя почти пять месяцев после свадьбы Лодовико и Беатриче д’Эсте, его нелюбимой невесты, Чечилия родила герцогу внебрачного сына Чезаре Сфорца Висконти, и отец сразу же признал его. Так появляется еще один возможный хитросплетенный вариант интерпретации [96] , связанный с тем же греческим словом ?????. Появление горностая может быть намеком (вполне очевидным для тех, кто знает греческий язык или читал Овидия [97] ) на Галанфиду и миф о рождении Геракла, внебрачного сына Юпитера и Алкмены, который стал причиной ревности и мести Юноны. Значит, Чечилия подобна Алкмене? А маленький Чезаре – Гераклу? А ведь в 1493 году именно этим именем будет назван сын Беатриче, законный наследник…(Эрколе – итальянский вариант имени Геракл. – Прим. пер.).

В любом случае, после свадьбы Лодовико и особенно после рождения «неудобного» Чезаре присутствие Чечилии у двора стало неуместным. Согласно дошедшим до нас слухам, порой Беатриче и Чечилия являлись на светские обеды и приемы в почти одинаковых нарядах, при этом те же слухи настаивают на красоте и обаянии бывшей фаворитки герцога на фоне заурядности его жены [98] . Но гораздо более невыносимым остается тот факт, что Чезаре Сфорца появился на свет раньше законного наследника Эрколе Массимилиано, родившегося только 25 января 1493 года. Известно, что по этой причине, чтобы успокоить обоснованную ревность жены или просто избавиться от прекрасной, но обременяющей Чечилии, герцог выдает любовницу замуж за графа Лодовико Карминати де Брамбилла, известного также как граф Бергамино. Их свадьба состоялась 27 июля 1492 года. В качестве приданого она и сын получили от Лодовико Моро поместье Саронно, землю и миланский дворец Карманьола (нынешний Даль Верме). К тому моменту картина Леонардо да Винчи, скорее всего, уже была завершена. Тогда, в 1492 году, Бернардо Беллинчони увидел портрет Чечилии и написал к нему эти строки:

Таким образом, мы можем установить, что работа Да Винчи над картиной проходила в период с 1489 по 1491 годы, может быть, перед свадьбой Лодовико и Беатриче, но совершенно точно до смерти придворного поэта 12 сентября 1492 года. В сонете говорится, что заказчиком полотна является Лодовико Моро, покровитель Леонардо, который был намерен преподнести портрет в качестве изысканного и очень личного подарка [100] своей возлюбленной. Герцог хотел прославить ее наилучшим образом – увековечив несравненную грацию, которой он, будучи женатым на другой, больше не сможет наслаждаться. Нет никаких сомнений в том, что Чечилия Галлерани получила этот подарок, поскольку нам известно, что в 1498 году Изабелла д’Эсте в письме к ней высказала просьбу на некоторое время прислать этот портрет в ее имение в Мантуе [101] . Впоследствии Изабелла, которая тоже пожелала заказать портрет у великого Леонардо [102] , вернет картину Чечилии. Однако возникает вопрос: как мы можем быть уверены, что перед нами тот самый портрет Чечилии Галлерани «Дама с горностаем»? Подобное сомнение вызывает тот же сонет Беллинчони, в котором горностай вообще не упоминается, как будто его и не было, а потому поэт мог видеть совершенно другую картину. Тем более, что наш портрет появляется из тумана истории только в начале XIX века в Польше, а именно в здании, где хранились коллекции и содержался «музей» честолюбивой графини Изабеллы Чарторыйской. Возможно, полотно было куплено в Италии ее сыном Адамом Ежи Чарторыйским [103] , или, как говорят другие исследователи, уже принадлежала собраниям императора Рудольфа II в Праге. Среди коллекционных картин последнего в 1621 году упоминаются две работы Леонардо, одна из которых названа «Женщина с белой собакой» [104] . Графиня Изабелла, страстная коллекционерша, была убеждена, что девушка на портрете – Прекрасная Фероньерка, любовница Франциска I, которая, по ее мнению, является также героиней портрета Леонардо, который сейчас находится в Лувре [105] . По этой причине она приказала подписать у левого верхнего края картины LA BELLE FERONIERE / LEONARD D’AWINCI [106] . О горностае же графиня ничего не знала: «Трудно определить животное на руках молодой девушки. Если это собака, то очень уродливая. А если другое животное, то оно не из тех, кого я знаю. Этот зверь белый, с очень короткими ногами и довольно крупной головой» [107] .

Затем вместе с бесконечными трудностями Польши и терзающими ее князьями начались и перипетии маленькой картины на ореховой доске. Ее увозят в Париж, затем в Германию и только в XX веке начинают систематически исследовать. Тогда же многие убедились в том, что это портрет Чечилии Галлерани [108] , который считался утерянным, как и большинство работ великого тосканского художника. Правда, некоторые предполагают, что на картине изображена французская герцогиня Анна Бургундская, чьим геральдическим знаком был как раз горностай с приподнятой лапкой [109] , однако споры о личности девушки на картине, можно сказать, почти утихли. Более того, недавние исследования попытались объяснить парадоксальное молчание поэта Беллинчони по поводу горностая. С помощью новой технологии отраженного света [110] удалось выявить две более ранние версии портрета на доске: на первом слое нет ни горностая, ни какого-либо другого животного, а на втором девушка держит на руках мелкого и худого зверька с более темным окрасом, которого многие приняли за ласку [111] . Вполне возможно, что Беллинчони удалось увидеть и прокомментировать в стихах только первый вариант картины, к которой Леонардо еще несколько раз возвращался позднее. Это могло быть обусловлено постоянной сменой настроений у двора, а также растущей необходимостью учитывать давление на неверного мужа Лодовико со стороны Беатриче д’Эсте или его влиятельной семьи. Либо же художник просто изменил свое решение, поскольку глубже изучил символизм и аллюзии горностая. Леонардо даже посвятил этому зверьку отдельный рисунок [112] , вероятно, набросок памятной медали, предназначавшейся все тому же миланскому герцогу. «Аллегория с горностаем» [113] – это изображение животного за секунду до того, как он попадет в руки охотника, но не испачкает свои белоснежные лапки согласно лозунгу Prius mori quam turpari («Лучше умереть, чем лишиться чести» – лат.).

Леонардо да Винчи. Горностай как символ чистоты Аллегория с горностаем

Итак, Чечилия Галлерани и ее белый горностай – невероятно многослойный образ, а также оригинальная иллюстрация того любопытства, которое Леонардо испытывал по отношению к окружающему миру, которым он питал блестящий интеллект, тексты и живопись. Нет никаких сомнений, что художник, величайший ученый своего времени, неутомимый наблюдатель явлений природы, требовательный исследователь с несравненной открытостью ума, не ограничился бы наблюдением за каким-нибудь случайным представителем семейства куньих. Он искал бы настоящую живую модель, чтобы нарисовать горностая на руках Чечилии. Когда-то этот грациозный маленький хищник был обычным явлением среди ломбардских холмов и Альп. Охота на горностая была особенно безжалостна в зимний период, когда его окрас становился белым и сливался со снежным покрывалом. Этот прекрасный мех высоко ценился еще в Византийской империи и широко использовался для изготовления накидок и мантий властителей: королей, императоров и прелатов.

Однако по неизвестной нам причине у Леонардо не получилось понаблюдать за горностаем вживую. Пожалуй, было невозможно спокойно следить за существом, нервным и возбужденным, нетерпимым к неволе и уж тем более не желающим спокойно сидеть на руках, не кусать и не царапать до крови схватившего его человека. Или, может быть, Леонардо хотел изобразить не горностая, а ?????, обобщающий термин, как было сказано ранее, который в данном случае обозначает хорька (Mustela putorius furo). На самом деле, многие исследователи писали, возможно с долей сомнения, как раз о хорьке [114] как об истинном герое данной замечательной картины. И это действительно может быть он [115] . Хорек является европейским скунсом, одомашненным с незапамятных времен, для охоты на кроликов, а также в качестве причудливого питомца. Многие недвусмысленные особенности куньих, изображенные Леонардо, типичны для хорька, но не для горностая: относительно крупный размер, светлые глаза, вытянутая морда, не белоснежный, а кремовый цвет меха или, точнее, «изабеллин». Между тем, настоящие горностаи не так часто, но все же встречаются в итальянском искусстве того времени. Одного из них можно увидеть на реверсе медали, изготовленной Пизанелло для Беллото Кумано в 1447 году [116] . Еще одного изысканного зверька вместе с лозунгом Malo mori quam foedari («Лучше смерть, чем бесчестье». – лат.) встречаем у ног великолепного «Молодого рыцаря» на картине Витторе Карпаччо (1510 год). Но Леонардо делает нечто другое, более сложное, более таинственное. Он намекает на горностая [117] , но изображает хорька, ?????; это все, что нам известно. Кроме, конечно, самого мифа.