Обиженный еще со вчерашнего дня Закат сделал вид, как будто знать меня не хочет, и сразу развернулся задом, начав так размахивать хвостом, что чуть не сбил меня с ног. Я все равно подобралась к вредному грифоненку и неловко, но крепко его обняла, прижимаясь щекой к золотистой спине, и протянула спелую желтую грушу.

– Прости, малыш. Вчера все было слишком сложно.

Закат очень по-человечески фыркнул, однако грушу стрескал и повернулся бочком. Я поняла намек, нашла в углу авиария щетку и принялась расчесывать отросшую шерсть. Замурчав почти как котенок, грифоненок брякнулся на землю и заворочался, подставляя под щетку то одну сторону, то другую.

Когда я завершила приятную для него процедуру, грифоненок в знак, что мне удалось его умаслить, напрыгнул на меня, повалил в солому, потерся щекой и умчался в другой конец авиария – как и вчера, устраивать шуточную битву с Гордецом.

Охнув, я с трудом поднялась с земли, вытащила из волос сухую траву и села в уголке на кучу сена. Дыхание еще долго не могло выровняться, хотя никаких особенных усилий я не приложила. Оценив свое состояние, я лишь покачала головой.

Да, я слабею, это очевидно. Зато Закат уже не отставал, а даже перегонял более сильных собратьев, с которыми родился в одно время. В этом я убедилась на днях, когда мы с Тареном поднимались на Орлиную Голову, а там преподаватели «выгуливали» выводок нынешнего года, чтобы грифонята привыкали к соседству с людьми.

– Пора бы и тебя начать выгуливать, да, Закат? – вслух спросила я.

Он услышал и заклекотал с противоположного конца авиария. Гордец тут же воспользовался тем, что малыш отвлекся, и опрокинул его лапой. Закат возмущенно курлыкнул, но тут же подскочил и вновь бросился на «врага».

Его игры стали гораздо серьезнее, чем недавние «покатушки» с горок на попе. Точно пришло время выводить Заката наружу.

Поймав себя на том, что составляю речь, с которой обращусь по этому поводу к ректору, я сердито тряхнула головой.

Не о том ты думаешь, Эйри! Давай, соображай, как пробудить волшебный дар, которого у тебя нет!

Самым очевидным выходом было смиренно попросить Коллара, чтобы он начал мое обучение. Но именно это я собиралась сделать в последнюю очередь – только если выяснится, что другие способы не работают. Лопнуть мне с брызгами, но Паук не дождется, чтобы я пришла к нему со склоненной головой!

Только как еще обучиться магии – всего за неделю, без учебников, потому что в академической библиотеке книги только о грифонах, и без других людей, которые сведущи в магическом искусстве?

Ректор заверил, что, раз мой случай такой исключительный, мне разрешается спускаться в Вайль, но я не представляла, к кому там обращаться за помощью. Весь город был для меня чужим. Да и не набегаешься туда-сюда, если мое дыхание сбивается после нескольких минут баловства со своим грифоном. Эдак я весь день потрачу только на спуск и подъем обратно на гору.

Снова просить о помощи Хоэла или других ребят я не собиралась. Дилан и так достаточно пострадал. Что может случиться в следующий раз, какой еще будет причинен вред, страшно было представить. Лучше не впутывать их вообще.

Но тогда что делать?

Я вытащила из сумки для учебников еще одну грушу и принялась ее задумчиво грызть.

Никаких мыслей так и не пришло. Какая-то безвыходная ситуация, честное слово.

Вдруг над ближайшим загоном поднялась коричневая голова. Хитрый черный глаз уставился на остаток фрукта в моих пальцах. Огромный клюв зловеще щелкнул.

Я вздрогнула и, узнав Кусачку, подскочила.

– Эй, ты что тут делаешь? Это же не твой загон!

Секрет загадочного перемещения грифона выяснился быстро. То ли Кусачка сам проломил перегородку, то ли ему помогли Гордец с Закатом, но два соседних загона теперь превратились в один. А Кусачка в своей любимой манере нахально тянулся к моей сумке – унюхал там еще парочку груш.

Я фыркнула и кинула одну проказнику.

– Ты же и так растолстел, Кусачка. Вон уже не помещаешься в загон.

Тот с укоризной глянул на меня, но грушу из клюва не выпустил.

А я призадумалась.

Да, идея совершенно безумная. Но ведь грифоны сотканы из магии эльфами и при этом достаточно разумны. Что, если они что-то знают о магии и смогут мне помочь?

Правда, возникала препона – медитации я хоть и освоила, а ментальную связь с Закатом еще не налаживала. То, что я слышала Забаву, никакой роли не играло – это она каким-то чудом пробилась в мой разум, а не наоборот. Тарен предупреждал, что, пока грифоненок юн, а я неопытна, дикий и первобытный разум зверя может подчинить мой, сломав его раз и навсегда, и я превращусь в пускающую слюни идиотку. К тому же я банально не успевала этим заняться – и без того в последние дни забот был полон рот.

Будь здесь Тарен… Я тяжело вздохнула, отмечая, насколько сильно к нему привыкла за это время. Будь он здесь, все было совсем иначе. Но его нет.

Ну и что, опять бежать за помощью к ректору, который уж точно может пообщаться с любым грифоном? А я сама, горе-эн-хей, на что-нибудь вообще гожусь?

В общем, решено. Сначала надо попробовать собственнолично, а потом уже обращаться к Освальту.

Я подобрала под себя ноги и удобно устроилась в куче сена, мысленно этому хмыкнув. Какая наездница – такое и место для медитации. Закрыла веки, задышала медленно, ровно и начала в уме отсчет. Следовало очистить разум от мыслей, а на цифрах сосредоточиться было проще всего – они не несли в себе ни образов, ни ассоциаций. Чтобы добиться нужного состояния, иногда приходилось досчитывать до нескольких сотен, а иногда хватало и трех-четырех десятков.