Лексия командовала прибылым воинством садового порядка как генерал на параде. Я какое-то время провела с ней и видела, как старый Ганц с огромными, но, видимо, легкими граблями возится чуть поодаль и шевелит губами, ворча на пришельцев, нарушающих дикое очарование, которое он так лелеял и оберегал.

В эти несколько дней я делала все, чтобы даже случайно не попасться на глаза хозяину дома. Таскалась хвостиком за мадам Дастин, напрашиваясь на поручения, и даже в удовольствие помогала Рин на кухне. Ничего серьезного она мне, конечно же, не поручала, но почистить орехи или растереть в ступке приправу могла даже такая, по кухаркиному мнению, далекая от готовки особа как я. Во время этих немудреных дел я разузнала о травнике подробнее. После чего получила инструкцию, как найти деревню, потом уверение, что лучше пойти туда с одной из служанок, и не лишенный разумности совет сначала посетить доктора в городе, если меня что-то беспокоит.

— У него девочка в помощницах, так что конфуза не будет, если у вас деликатная проблема женского характера.

Да, проблемы имелись, но вряд ли доктор, даже с помощницей, в силах были мне помочь.

После выполнения всех дел я пряталась в гостиной с бирюзовым диваном или у себя в комнате. В библиотеку и сад вообще перестала выбираться, обходилась теми книгами, что есть, и открывала окно, чтобы в комнату свежий влажноватый и сладкий от цветов воздух.

Единственно, я была полностью открыта в те моменты, когда возилась внизу с письмами. Я стала догадываться, кому принадлежал взгляд, который я чувствовала, работая с распределяющим кристаллом. Удивлялась этому и понимала, что правильно сделала, решив ограничить свои контакты с лордом Эдселем. Он мой работодатель, я прислуга. Точка.

Именно точки меня и озадачили, когда я, выждав положенное время и едва не крадучись, как воришка, утащила из столовой посуду после завтрака, после чего, так же озираясь, отправилась за свой столик в нише у входной двери.

Все было как всегда. Предметы на столе лежали в так, как я их оставила, и стул был на месте, разве что почти стершиеся метки, что я рисовала на полу и всякий раз собиралась обновить, были четкими. Я бы даже сказала — вопиюще четкими, будто намекали, что моя странность выставлять стул в строго определенном положении замечена.

Я просто запретила себе раздумывать над тем, чьи руки возились тут с мелом, уселась за стол, сняла крышку с кристалла и придвинула его поближе к себе. Расставила слева три круглых подноса с разным орнаментом по краю, открыла приемный ящик магпочты, достала письма — сегодня меньше десятка — и задвинула емкость обратно.

Почти в это самое мгновение внутри устройства раздался хлопок. Следом тихий мелодичный треньк возвестил о доставке нового послания. И одновременно с этим со мной заговорили, будто владельца голоса тоже магическим вестником доставили, потому что я совершенно не слышала, когда и откуда он успел появиться. Не под лестницей же, где была оборудована гардеробная для гостей, прятался? Когда я вышла сюда из коридора, холл был абсолютно пуст. А так же лестница и балкон над ней. Там я, оглядываясь, проверила несколько раз.

— Чем вам так не угодили зеркала, мисс Дашери? — поинтересовался Алард Эдсель. — Вы зачем-то дали обет не смотреть в зеркало или таким образом боретесь с пороком тщеславия? Даже в вашей комнате ни одного нет. Разве что то странное приспособление, круг из полированной меди на подставке на вашем туалетном столике, служит в качестве зеркала.

Я сначала собиралась встать и поздороваться, но теперь… Эдсель положил руки на спинку стула так, что стоит мне шевельнуться, чтобы подняться из-за стола, костяшки наверняка упрутся в лопатки. Но возмущаться можно и сидя.

— Вы были в моей комнате…

— Это вообще-то мой дом, — свысока. Во всех смыслах.

— …в мое отсутствие!

— В вашем присутствии быть там было бы губительно для вашей же репутации.

— А так вы подпортили свою.

— Испортить мою репутацию весьма проблематично — у меня ее практически нет.

— Как и чувства такта.

— Кто бы говорил. Я снова беседую с вашей спиной.

Я демонстративно встала. Не касаясь его рук. Чуть сдвинула стул, хоть Эдсель и удерживал его на месте. Чудовище в краешке зеркала замерло в предвкушении. Я чуть прикрыла глаза и решительно повернулась к бесцеремонному провокатору.

— Для того, чтобы при разговоре видеть лицо собеседника, достаточно начать подходить к собеседнику со стороны лица, а не з… спины.

На нем была другая маска, серая, с инкрустацией из мелких прозрачных камней вокруг области глаз, напоминающая языки серебряного пламени. Затененные зрачки казались такими же камнями, только крупнее. Из-под маски выглядывал кончик носа, изуродованная щека скрывалась полностью. Губы… губы вздрагивали.

??????????????????????????

Взбешен? Ему весело? Кто разберет…

Выдержать взгляд оказалось тем еще испытанием, но лучше уж Эдсель, чем чудовище в зеркале.

— Знаете, Элира, — и снова это “рра”, словно он прокатывает звук на языке, как леденец, — в таком ключе мне теперь сложно будет не обращать внимания на вашу… спину.

У него бровь дернулась, когда он сделал паузу, прежде чем произнести последнее слово? Сейчас бы очень пригодился кто-то, кто внезапно войдет и положит конец этой двусмысленной ситуации.

Стало тихо, можно, наверное, было бы услышать, как пересыпаются мгновения в склянке со временем, если постараться, но мгновений я не услышала, только далекий глухой метроном: удар, еще удар, чуть тише, пауза и повтор гаммы. Так похоже на сердце… Но мое собственное замерло зайцем, силясь сделаться меньше и незаметнее, чем есть. Прозрачные серые глаза-камни смотрели, не моргая. Было в этом нечто знакомое, страшно знакомое, но за миг, как я осознала, что именно, Эдсель моргнул, обрывая взгляд, убрал руки со спинки стула и, заложив их за спину, прошелся взад вперед.